Пророчество тьмы

Она гладила его по волосам и крепко обнимала в ответ, покачиваясь, будто баюкала ребенка перед сном. Ее кудрявые золотые волосы падали ему на лицо. Непослушные пряди выбивались из тонких косичек, щекоча лоб Эвона. По телу пробегали мурашки. Он боялся, что каждое ее движение станет последним и она вновь исчезнет, уйдет, как тогда. И он останется один.

– Мне не хватает тебя, – голос Эвона дрогнул. – Я… Я так и не успел перед тобой извиниться.

– За что, сынок? Ты ни в чем не виноват. – Мама попыталась посмотреть ему в глаза, но тот сильнее сжал ее, прячась в объятиях.

– Виноват. В том, что произошло, виноват только я! Прости меня, мама. Умоляю, прости. – Каждое слово давалось ему с трудом.

– Не плачь, ситэ. Улыбайся, пожалуйста, улыбайся, сынок.

Эвон глотал слезы, стараясь не дышать, чтобы хоть так сдержать вырывающийся из горла отчаянный крик.

– А сейчас пойдем, – сказала она.

– Куда?

Наконец Эвон отстранился и взглянул в глаза матери. Голубые, будто ясное небо, добрые и озорные, с морщинками, которые на ее лице оставила улыбка. Он помнил ее смех, заражающий любовью все вокруг.

– Нам нужно найти Ранви, мое ситэ, – сказала она и, стоило Эвону выпустить ее из объятий, растворилась в ярком свете.

– Нет, мама… Нет!

Эвон вскочил с сена, громко дыша. Щеки были мокрыми от слез, а руки тянулись к ней. Темноте, что заменила солнце. Это был сон. Проклятый сон. Упав обратно на сено, Эвон вытер рукавом глаза. Он хотел поскорее задремать, чтобы вновь увидеть маму. Но, кажется, не только его этой ночью мучили кошмары. Там, в конце конюшни, в одном из стойл плакала Юри.

– Все хорошо, мышонок, – шептал он, но, похоже, успокаивал себя, а не ее. – Ты не одна. И я не один.

Утром аха принес им новую порцию еды: ячменную кашу и козье молоко. Он сказал, что вернется за ними, когда старший сын короля освободится, и удалился, забрав посуду.

– Травник, ты придумал план? – спросил Соно.

Эвону очень хотелось ответить, что он всю ночь провел в размышлениях и сейчас предложит сотню идей, но он не мог. Всю ночь он вспоминал маму, и даже сейчас ее образ не выходил из головы. Он представлял ее в этих конюшнях. Видел, как она чистит гривы лошадям, подливает им воду и гладит по носу.

– Травник, – не унимался ниджай.

– Нет. А ты? – Эвон побоялся услышать ответ, который унизил бы его.

– Нет.

Травник облегченно выдохнул, но чувство вины никуда не ушло.

– План? Вы говорите о плане? – Голос Далии стал хриплым. Все-таки заболела. – Я кое-что придумала. Доверьтесь мне.

Глава 18. Далия

Будущая королева Эверока лежала на сене и, пытаясь согреться, зарывалась в опилки. Связанные руки затекли, и, как бы Далия ни старалась расслабиться, привязанная к стойлу веревка каждый раз больнее стягивала кисти. В горле свербело, хотелось откашляться, но принцесса боялась всех разбудить. Северный морозный ветер завывал под крышей, нарушая тишину и заглушая плач Юри. Далия тоже боялась, но старалась сдерживать слезы. Ей надоело быть слабой, завтра утром она все изменит.

Родители учили Далию оставаться сильной, и, помолившись святой Эвер, она понадеялась, что они не видят ее позора. Она ослушалась их и поддалась чувствам. Отец был справедливым, но суровым правителем, и сейчас она собиралась взять с него пример. Она будущая королева, и только она может спасти свою страну. Далия плохо спала этой ночью, обдумывая план. Она искала пути, пытаясь понять, как заинтересовать Атерная. Но каждую мысль в голове останавливал Юстин. Он ловил ее и, сминая, будто бумагу, выкидывал.

«Я со всем разберусь, моя принцесса», – говорил он.

Раньше она всегда могла положиться на Юстина и, доверившись ему, знать, что он выполнит любой ее приказ. Он был ее стеной и защитой, верным другом и любовником. Но никак не предателем и убийцей. Этой ночью принцесса старалась выкинуть хорошие воспоминания, связанные с ним, пыталась возненавидеть его и, проклиная, силилась уснуть. Но вместо плана мести ей снились касания Юстина, его поцелуи и слова любви.

– Со мной идти один принцеша. – Утром аха вернулся, чтобы забрать Далию.

Он развязал ей руки. На запястьях остались следы от туго затянутых веревок. Далия размяла затекшие пальцы и погладила ладони, кожа на которых больше не была такой нежной, как раньше.

– Идти и молчать. – Воин взял принцессу за локоть. – Рядом быть и нешт уходить.

– Было бы куда бежать, – пробубнила Далия под нос, но аха расслышал ее и, нахмурившись, попытался понять, что она говорит.

– Хочешь сбегать? – Он обеспокоенно потянулся за ножом на поясе.

Принцесса закачала головой, показывая без слов: ему не стоит переживать. Она пыталась говорить на северном языке, но ей хотелось, чтобы их понимали все.

– А вы ждать тут, – обратился к пленникам аха напоследок и вышел с принцессой на улицу.