Пророк

Шоуфилду вспомнилась картина Генриха Фюссли «Ночной кошмар». Он видел это волнующее произведение в Институте искусств, когда ездил в Детройт по служебным делам. Картина его поразила. На холсте была изображена молодая женщина в белом, спящая в кровати. Ее длинные растрепанные волосы ниспадали вниз, красное одеяло сбилось, словно девушка беспокойно крутилась во сне. На ее груди, скрестив ноги, сидел маленький демон, полускрытый в тенях. Исчадие ада опиралось подбородком на руку, будто в задумчивости. Художник четко прорисовал гротескные черты лица демона и пронзительные глаза, уставившиеся прямо на зрителя. В фольклоре подобного рода демон назывался инкубом – представителем дьявола, который приходит к женщинам по ночам и вступает с ними в интимную связь. Дьяволенок отбрасывал тень, заставлявшую предполагать, что он существует не только в воображении спящей девушки, а является вполне реальным существом.

Но если Мелисса – девушка в белом, то Шоуфилд – инкуб, чудовище из ночных кошмаров, порожденное семенем дьявола, гротескное и злое создание. Мысль наполнила грустью его сердце, однако Шоуфилд сдержал подступившие слезы.

Он переместился к изножью кровати, приготовил инструменты и только начал стягивать простыню с ног девушки, как за окном заверещала сигнализация какого‐то автомобиля. Пронзительная трель проникла в комнату, пропитав дом атмосферой тревоги.

Шоуфилд дернулся и, повинуясь инстинкту, скрылся за спинкой кровати у ног девушки. Кровать слегка вздрогнула; простыня натянулась. Мелисса села.

Сердце Шоуфилда ухало словно молот. Пальцы судорожно обхватили рукоятку «вальтера» двадцать второго калибра с глушителем. Оружие Шоуфилд брал с собой именно на случай подобных сбоев.

Слишком ранний час… Обычно Шоуфилд избегал заходить в дом жертвы в такое время – риски зашкаливали, переменные величины операции колебались. И все же ему требовалось то, чем обладала Мелисса. У нее была душа. Душа прекрасная, неуспокоенная. Шоуфилд завидовал таким людям черной завистью. Больше того – у Мелиссы была сила. Она многое пережила: с ней жестоко обращался пьяный отец, потом ревнивый муж, – однако вышла из всех испытаний, сохранив здоровую психику. Шоуфилд хотел забрать ее силу. Приближалось противостояние – он чувствовал. Ему вот‐вот придется встать лицом к лицу со своим противником, а график Мелиссы предполагал, что и Шоуфилду придется изменить привычный режим.

Он ждал. Как только нога девушки опустится на пол, придется немедленно убить ее. Выбора не оставалось, и Шоуфилд мысленно репетировал свои движения, просчитывая необходимые реакции.

Под ногой Мелиссы скрипит паркетная доска. Он отталкивается левой рукой от пола, поднимается на колени, правой рукой наводит на девушку пистолет. Неудобный угол для выстрела. Времени изменить положение тела не остается – Мелисса успеет его заметить. Итак, он нажимает на спусковой крючок. Раздается приглушенный хлопок. Он стреляет еще и еще, пока девушка не упадет. Она может опрокинуть лампу. Раздастся резкий звук, но это неважно. А если он промахнется? Вдруг пуля попадет ей в плечо, и у Мелиссы достанет ума кинуться прочь? А если заставить ее сделать самой себе укол под дулом пистолета? Вдруг все же возобладают инстинкты, и она решит бежать? Что, если она выскочит из дома? Пробежит через двор, постучится к соседям, начнет звонить в полицию…

Переменные, возможные исходы, оценка рисков…

Легкие разрывались от недостатка кислорода – Шоуфилд даже не осознавал, что рефлекторно задерживает дыхание. Кровать вновь качнулась, и он сжал ствол пистолета, однако девушка вставать не стала, а снова легла.

Можно вдохнуть полной грудью.

48