Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ)

— Бабушка выгнала её из дома. Сказала, что раз она не верит в Великую Богиню, то пусть справляется без её помощи и рожает сама.

Хайнэ вздрогнул, чувствуя, как начинает колотиться его сердце, быстро и болезненно.

Так, значит, интуиция не обманула его: он правильно всё понял и встретил свою духовную сестру, свою единомышленницу по вере.

Увы, слишком поздно…

«Благодарю тебя за это чудо, — подумал Хайнэ, закрыв глаза, и снова сжал холодную руку покойной. — Благодарю тебя, душа моей души. Спасибо за то, что я узнал о том, что я не один. Я так давно ждал подтверждения… И вот оно пришло, благодаря случайности. Спасибо тебе, Мой Возлюбленный, спасибо».

Помолившись, он снова открыл глаза и скользнул взглядом по лицу умершей. Оно было измождённым, но всё же таило в себе остатки былой красоты: заострившиеся черты были правильными, тонкими; тёмные волосы, рассыпавшиеся по подушке — густыми и гладкими.

Хайнэ почувствовал, как сердце его сжимает тоска.

Если бы они встретились раньше, если бы…

Но этому не суждено было случиться.

Но всё же то, что произошло, подсказало ему: он должен искать в Нижнем Городе. Никогда ему не встретить среди знати своих единомышленников, Энсаро был уникальным случаем, удивительным. Значит, он должен перебороть своё отвращение, свою брезгливость, и, возможно, наградой ему станет ещё одно чудо — может быть, когда-нибудь он встретит другую девушку. Ту самую, что предназначена ему, и чья душа будет откликаться на тот же зов…

Одна мысль об этом внушала странную горечь, как будто Хайнэ наперёд знал о том, что это невозможно — знал, хотя и не прекращал надеяться.

Глубоко вздохнув, он поднялся на ноги, и Хатори поддержал его за пояс.

— А где же ребёнок? — вспомнил Хайнэ.

Ему захотелось взять дитя покойной на руки. Он подумал, что позаботится о нём — найдёт людей, которые будут воспитывать его с любовью и лаской, а когда ребёнок подрастёт, расскажет ему о Милосердном, которого чтила его мать, и с мыслью о котором она умерла.

Но этим надеждам не суждено было сбыться.

— Братик тоже умер, — сказала девочка. — Ещё вчера.

Хайнэ весь сжался.

Он уже успел представить себя благодетелем, который одарит дитя королевскими дарами, вообразил, что жизнь умершей продолжится в её ребёнке, и этот ребёнок исполнит её мечты и будет жить в согласии с её верой. Но теперь получалось, что ничто и нигде не продолжится.

«Всё было не напрасно», — сказала она, но сказала, обманувшись. Это её ощущение было лишь иллюзией.

Хайнэ охватила горькая, муторная тоска, которая переросла в глубокое смятение, когда он вспомнил о представлении, которое устроил для него Маньюсарья, и о желанной сцене, над которой он плакал.

Но даже умирая в одиночестве от лихорадки, он продолжал ждать и верить… и тогда, когда его вера почти иссякла, а жизни в теле оставалось лишь на горчичное зёрнышко, тогда, наконец, пришёл тот, кого он искал.

— Прости, что заставил тебя ждать так долго, моё дитя…

Что, если встреча Энсаро с Милосердным была таким же миражом, как тот, который Хайнэ собственноручно устроил для умирающей?

Энсаро был тяжело болен…

Хайнэ пошатнулся, охваченный ужасом, и Хатори помог ему удержаться на ногах — но не удержать рассыпающийся от одного этого допущения мир.

Всё могло оказаться ложью — но только не это.

«Но, может быть, всё было совсем не так, — думал Хайнэ на обратном пути домой, пытаясь себя успокоить. — Кто знает, сказал ли Манью правду? Я никогда прежде не слышал ни о каком Хаалиа, существовал ли он на самом деле?»

Он замер, внезапно вспомнив о той вещи, которая ни разу не приходила ему в голову до этого.

Энсенте Халия. Хаалиа…

Вторую часть своего псевдонима он, сам того не подозревая, взял в честь ненавистного брата Энсаро, чьё имя глупые люди смешали с именем пророка.

Когда они с Хатори вернулись домой, мать протянула Хайнэ свиток, скреплённый печатью с изображением императорской мандалы.

— Это письмо из дворца, — чуть растерянно произнесла она. — Поскольку им стало известно, что состояние здоровья Хайнэ больше не представляет опасности, то они любезно приглашают его вернуться. А… всем нам известно, что означает любезное приглашение, подписанное Верховной Жрицей.

Губы её скривились в какой-то горькой и одновременно испуганной улыбке.

— Мы возвращаемся в Арне, — категорично заявил Хатори. — Хайнэ никуда не поедет!

Тот посмотрел в сторону.

Он не разделял тревог матери и брата и совершенно ничего не имел против того, чтобы вернуться во дворец; длинное письмо Онхонто лежало у него под подушкой, и по ночам Хайнэ перечитывал его, купаясь в ласковых словах, как в тёплых водах целебного источника.