Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ)

— Смириться, Хайнэ, — пожал плечами Астанико, лёгким жестом поглаживая бородку. — Пока что мы ничего не можем сделать. Пока что, — многозначительно и очень тихо добавил он. — Вы ведь знаете мои воззрения. Но иногда и вред может послужить во благо. Веками народ терпел цепи рабства, но, возможно, именно то, что будет твориться сейчас, и станет последней каплей, которая переполнит чашу смирения.

На мгновение Хайнэ перестал думать о предстоявших ему ужасах и посмотрел на своего собеседника новым взглядом.

Тот глядел куда-то вдаль, и глаза его горели странным, мечтательным огнём.

— Я могу быть плохим человеком, но, верите или нет, я действительно желаю для нашего народа счастливого будущего, — проговорил он. — Я желаю для него свободы.

Хайнэ вдруг понял, что он говорит правду.

«Зря я сомневался в нём, — подумал он. — Может, он и не верит в Милосердного, но он желает того же, чего желал Энсаро. Значит, он мой единомышленник».

— Я очень уважаю вас за ваши воззрения, — искренне сказал он. — Более того, восхищаюсь вами за это. Я бы хотел испытывать такие же чувства, но… Недавно я побывал в больнице для бедных, и это стало для меня настоящим испытанием, — признался Хайнэ, собравшись с силами. — Поэтому мне трудно пока что говорить о любви к народу. Я… я просто слишком тяжело переношу уродство, наверное, в этом всё дело.  Я до безумия боюсь уродства.

Он низко опустил голову, опасаясь обвинения в том, что он, от ног до головы уродливое существо, не имеет права говорить об уродстве, но Астанико лишь легко улыбнулся.

 — Благодарю вас, — просто сказал он. — Мне приятны ваши слова. Что же касается испытаний, то поверьте мне, после того, как вы увидите пугающие вас картины сотни раз, они перестанут казаться вам такими пугающими. Ваша психика закалится, и вы перестанете быть излишне чувствительным. Так что, возможно, сегодняшняя кровавая трапеза даже принесёт вам пользу. Я же говорю, иногда и вред может послужить во благо. Идёмте, Хайнэ. Всё равно у вас нет другого выхода.

— Да, — глухо ответил тот, сраженный этими аргументами и пытаясь отыскать утешение в мыслях об Онхонто и о том, что он не может оставить его одного.

Господин Астанико подхватил его под руку и потащил, почти бессознательного, к месту проведения «кровавой трапезы».

По дороге он рассказывал Хайнэ о том, что прежние правительницы любили осыпать своих подданных милостями в день прихода к власти, так что в народе всегда воспринимали этот день, как большой праздник… и  в этом году жителей Аста Энур также ждёт сюрприз.

Перед Храмом были почти закончены все приготовления.

Столы, ломившиеся от тяжести изысканных блюд, были составлены в непосредственной близости от помоста, который наводил непосвящённых на мысль о готовящемся актёрском представлении.

Вся площадь по периметру была окружена людьми. Мельком бросив на них взгляд, Хайнэ увидел слева стражников, справа — жриц, а возле помоста — обычных людей, стоявших тесными рядами.

Внутреннее чувство не позволило ему принять их за тех, кто пришёл полюбоваться на первый завтрак Императрицы по собственной воле.

Похолодев, Хайнэ отвернулся и стал искать глазами Онхонто — но прежде, чем он его увидел, он столкнулся взглядом с Иннин, которая была в числе жриц.

— Сестра!.. — выдохнул он, позабыв о том, что не имеет права называть её так, и крепко стиснул зубы, чтобы не позволить сорваться с языка мучившим его вопросам: «Что происходит? Как это вообще может происходить?!»

Иннин взглянула на него и отвернулась, но Хайнэ успел прочитать в её взгляде те же чувства, что испытывал сам.

В голову ему пришло, что когда-то давно они оба мечтали попасть во дворец, а теперь точно так же мечтают из него вырваться, но эта возможность, судя по всему, уже потеряна.

— Проходите, господин Санья, — проговорила, неприятно улыбаясь, женщина с очень светлыми волосами, указывая ему на место за столом.

Лицо её напоминало лицо Астанико, и Хайнэ вспомнил, что у того, кажется, была во дворце сестра.

Но в этот момент он увидел Онхонто, и сестра Главного Астролога перестала иметь значение.

Тот сидел во главе стола в той же самой золотой одежде, в которой стоял на гребне дворцовой стены.

Большинство собравшихся гостей были бледны — очевидно, предстоявшее не было для них секретом, однако лицо Онхонто со всеми чувствами, которое оно могло выражать, было, как и раньше, скрыто маской.

«Знает ли он о том, что здесь будет происходить? — в смятении думал Хайнэ, пробираясь к нему. — И почему он по-прежнему в маске? Он ведь должен был снять её после того, как закончатся брачные церемонии».

Он жаждал услышать звуки его голоса, но и они ему ничего не сказали: Онхонто поприветствовал его своим обычным, спокойным тоном и больше ничего не добавил.

Бледнолицая сестра Главного Астролога усадила Хайнэ между ним и своим братом.

Слуги суетились возле столов, наливая гостям вино и подкладывая в тарелки лакомства.

Наконец, все приготовления были закончены.

Гости, разряженные в свои самые лучшие одежды, замерли, не решаясь поднять глаз от нетронутых пока что блюд.