Читаем Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ) полностью

Он замолчал, растерявшись.

Иннин смотрела на него с жалостью.

Всё это было невыносимо; Хайнэ постарался перевести разговор на другую тему.

— Что с нашей матерью? — спросил он. — Она до сих пор не приехала? Она должна что-то сделать. Верховная Жрица послушает её…

— Ах, Хайнэ, — проговорила Иннин с мукой. — Не думаю, что Верховная Жрица станет нам помогать. Ей всё равно; к тому же, она будет только рада заставить меня страдать. Что касается нашей матери, то и в этом судьба не на нашей стороне. Оказалось, что услышав весть о кончине Императрицы, она тотчас же уехала молиться в один из дальних храмов, причём не сказала никому, в какой. Конечно, мы разыщем её — она выезжала из Аста Энур через Восточные Ворота, но я только боюсь, что это будет слишком поздно. Твой дорогой друг, господин Астанико, изо всех сил пытается ускорить процесс. Я не представляю, что произойдёт, и что задумал этот отвратительный человек.

Хайнэ молчал, глядя на неё.

Сознание, что происходит что-то страшное, происходит в реальности и может закончиться непоправимо, медленно, но верно проникало в него, вытесняя остатки легкомысленного ощущения, что всё это глупый, абсурдный сон, который развеется с первыми лучами солнца.

— Ты видела Хатори? — спросил он, наконец.

— Да, — Иннин почему-то отвела глаза. — Он в порядке и не особенно беспокоится за себя.

— Когда первое слушание?

— Через час. Но это пока ещё только предварительный акт, на котором Хатори зачитают его обвинения, выслушают его собственную версию событий и так далее. Я в числе присутствующих и могу задавать вопросы, но моё положение пока не столь высоко, чтобы я могла принимать участие в обсуждении дела и вынесении вердикта.

— Хорошо…

— Мне передать что-нибудь Хатори от тебя? — спросила Иннин.

Хайнэ как-то засуетился.

— Не знаю… Скажи ему, что… что я всегда… — Он вдруг замер и с каким-то болезненным выражением лица махнул рукой. — А, впрочем, нет, ничего не говори. Я не знаю, что ему сказать.

Иннин подождала немного, но брат ничего не прибавил, и она вышла из его комнаты.

Через час она появилась в небольшом зале на нижнем этаже, где должно было проходить слушание.

Здесь присутствовало немного человек — только Главный Астролог, стража и несколько жриц, в их числе Иннин — она выпросила позволение присутствовать, и это было единственное, чего ей удалось добиться от Верховной Жрицы.

Ввели Хатори. После полутора суток, проведённых в подземелье, и влитой в него отравы выглядел он довольно жалко, однако на губах у него была усмешка.

Главный Астролог сказал ему все полагающиеся в таких случаях слова и в конце прибавил, с большим удовольствием в голосе, что имеет честь выступать его обвинителем по специальному распоряжению Светлейшей Госпожи.

Хатори посмотрел на него с презрением и ничего не ответил.

— Защитника вам, как обвиняющемуся в преступлении против религии, не полагается, — проговорил Астанико, прожигая его взглядом. — Впрочем, если вы будете очень просить лично меня об обратном, то я, возможно, соглашусь передать эту просьбу Светлейшей Госпоже… Но вы, как я понимаю, не собираетесь этого делать, господин Санья?

Расчёт его сработал: Хатори осклабился и сказал, что он отказывается, но не потому, что не хочет защитника, а потому что уверен, что просьба такого человека вряд ли принесёт какой-либо эффект.

Иннин поняла, что это будет битва двух самолюбий, и похолодела, предчувствуя, что хорошим это не закончится.

«Не поддавайся на его провокации», — старалась сказать она Хатори взглядом.

Тот заметил её взгляд и вдруг улыбнулся, как бы говоря: «Хорошо. Я лучше вовсе не буду смотреть на этого червяка, а буду смотреть на тебя», — и стал глядеть на неё неотрывно.

Иннин почувствовала, что краснеет, вспомнив, что произошло между ними в камере.

«Он ведёт себя так, как будто я уже его любовница, — подумала она растерянно и гневно одновременно. — Как будто после случившегося между нами установилась какая-то тайная связь. А это не так и никогда не будет так! Я поцеловала его только один раз, больше от жалости к нему…»

Она закрыла глаза, почувствовав презрение к себе за эту ложь самой себе, и ещё большее — за то, что она думает о таких глупостях в подобный момент.

Впрочем, Хатори был ничем не лучше — думал только о погибшей птице Хайнэ и совершенно очевидно не беспокоился за собственную жизнь.

Двое глупцов…

Иннин охватило странное, сладко-горькое чувство.

— В таком случае, начнём, — проговорил Астанико, разворачивая бумаги. Какое-то время, довольно долгое, он возился с ними, заставляя Хатори ждать и как будто специально испытывая его терпение. А потом вдруг молниеносно вскинул голову и громко спросил: — Это правда, что вы, господин Санья, Саньей вовсе не являетесь, а являетесь выродком, усыновлённым в семью, и происходящим от неизвестных отца с матерью, вероятно, низкого происхождения?

Хатори вздрогнул, но потом, очевидно, вспомнил о мысленном обещании, данном Иннин, и постарался говорить спокойно.

— Это известный факт, — сказал он, проигнорировав оскорбления. — Зачем вы спрашиваете меня об этом?

Перейти на страницу:

Похожие книги