Прорываясь к сути страдания

Св. Иоанн Златоуст предупреждает: «Не почитай себя безопасным, если не скорбишь о грехах своих»/«Толкование на св. Матфея Евангелиста», т.1, М., 1993, стр.146/. Итак, скорбь о грехах, что же это — горе, слезы, тоска? Проявления скорби о грехах многообразны, иногда сдержаны, иногда драматичны. Многое зависит от темперамента личности и не существует единой дисциплины скорби. Нам не у кого научиться, ведь покаяние — это единственное, в чем мы не можем подражать Спасителю. Но из апостольских посланий мы узнаем, когда наша скорбь переходит должные границы. Как только появляется уныние, безнадежность, отчаяние — наша скорбь перестала быть светлой печалью по Богу. И здесь будем помнить о крайностях, вспоминая проницательное замечание преп. Иоанна Лествичника — «Прежде падения в грех бесы представляют нам Бога человеколюбивым, а после падения — неприступно строгим» /Добротолюбие, Т.2, стр.496/. А внешний образ скорби? «Имей лицо с печалью и сокрушением, когда ты один, и радушно приятное для странных, тогда вселится в тебя страх Божий» /авва Исайя «Наставление для новоначальных», Добротолюбие, Т.1/

Подходя к завершению, приведем отрывок из книги авторитетного мыслителя, психолога и священника о. Адриана ван Каама, который в современных терминах обосновывает значение покаяния, вполне созвучное святоотеческому богословию: «Покаяние это приглашение к познанию тех заслонов, которые мы ставим перед собой для чтобы защитьться от Бога. Спокойное, умиротворенное покаяние ведет к личностной целостности. Противоположностью покаяния является репрессия (подавление), когда мы переполняем наше бессознательное тем, что не можем принять, в чем не можем раскаяться, что продолжаем упорно отрицать. Для подлинного (аутентичного) покаяния характерна постепенность. Отчаянная компульсивная печаль эгоистична и чувственна, она не приводит к благодатному покаянию. Зрелое покаяние не бывает поспешным, тревожным, беспокойным или агонизирующим. В покаянии мы прекращаем свое заблуждение, относительно возможности полной защищенности. Нам открываются двери зависимости от Бога. Суть трансцендентной исповеди — отречение от доминирования витального и функциональной самости. Зрелая кающаяся личность отказывается от ригидного само-умерщвления и приходит к открытости себе, людям и Богу» / A. van Kaam «The Transcendent Self», 1980/.

А закончим еще одной святоотеческой мыслью, которая относится к выражению покаяния между людьми. Как для отдельной личности, покаяние является оздоравливающей и одухотворяющей энергией сознания общества. Зарю заката тоталитаризма в России ознаменовало появление фильма «Покаяние» со звучащим в нем мотивом «дороги к храму». С тех пор прошли годы, но что характерно, чаще призыв к покаянию приходит извне, кто-то требует покаяния от Коммунистической Партии, кто-то от Московской Патриархии. Стремление к покаянию рождается изнутри, оно только тогда подлинно, когда инициатива исходит от нас. И если в Церкви мы слышим призыв к покаянию, то это скорее напоминание, чем повеление. Нам следует быть очень бережными и осторожными в том, что является по природе своей таинственным. Подлинное покаяние красиво, благородно и тактично. О подобном отношении к покаянию пишет св. Амвросий Медиоланский: «Умеренность почитается изящнейшей из всех добродетелей, ибо тем, кого осуждает, не причиняет обиды и делает осужденных достойными прощения. (…) Не следует считать учениками Христовыми тех, которые вместо кротости дышат жестокостью. Какая жестокость в том, что они повелевая приносить покаяние не хотят облегчить его. Потому что никто не может каяться, если не будет уверен в милости и прощении»/ Св. Амвросий Медиоланский «Две книги о покаянии», серия «Учителя неразделенной церкви» М. 1996, стр.46/.

О ЧУВСТВЕ ОБЩИНЫ

«Где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди них» (Мф.18:20).

Конечной целью христианской жизни является спасение души и достижение единства с Богом. При этом Христианство от своих истоков никогда не было религией личного спасения. В общинах, основанных апостолами все дышало единодушием и «верующие были вместе и имели все общее» (Д.А.2:44). Может быть за покушение на этот благодатный дух нелицемерного единства и подверглись ужасной смерти Анания и Сапфира (Д.А.5:1—11).

В современной психологии предположено, что чувство принадлежности явлется одной из базовых потребностей человека. Личность может полноценно реализовать себя лишь в отношении к окружающему миру и здесь основным является инкорпорированность (бытие частью целого) в высоко значимую для нее структуру. Для христианина это означает идентификация себя в качестве члена Церкви. Отныне он «верный». Столь остро чувствовавшееся братство в среде первохристиан — «Смотрите, это христиане, как они любят друг друга» (из предания) — постепенно выветривалось, но промыслительно фиксировалось традицией. На протяжении многих веков традиционно освящался весь уклад жизни человека — от Крещения до отпевания. Люди действительно участвовали в событиях жизни друг друга.