Прощай, «почтовый ящик»! Автобиографическая проза и рассказы

Само собой вышло, что Мария осталась в квартире раз и другой, а потом и вовсе перебралась на постоянное жительство, сдав свою квартиру за приличную плату. О ее трудоустройстве вопрос больше не заходил.

Днями Мария посещала фитнес-клуб, бассейн, массажистку. Перед приходом Вениамина Михайловича готовила незатейливый ужин. Он был в еде непривередлив, к тому же часто ему приходилось ужинать дважды: у Марии и в семье – ночевать он возвращался домой. Все расходы Марии он оплачивал, однако она не злоупотребляла его щедростью, в отличие от его прежних женщин. Дорогих нарядов не покупала, к драгоценностям тоже была равнодушна. Тратила деньги только на фитнес, ухаживала за своим телом. В общем, она была идеальной любовницей.

Ни с одной женщиной прежде Вениамин Михайлович не был так счастлив. Ни одна из его прежних подружек так не понимала его. Маша не морщила нос, когда он ставил диски с музыкой давних лет. И было видно, что она не просто терпит старые мелодии, а наслаждается ими. Закрыв глаза, она подпевала исполнителям. Знала Маша на удивление много старых песен. Кроме того ей не составляло труда выстирать ему носки, когда он оставался ночевать с ней, в очередной раз «уехав на охоту». Другие девчонки наотрез отказывались обслуживать его, к месту и без оного напоминая ему о жене. Восхищало и другое: Маша даже намеками не пыталась свернуть разговор на тему брака, не пыталась увести его от жены. Это еще сильнее притягивало Вениамина Михайловича к ней. Все чаще он стал задумываться, а не перейти ли ему на новую колею. Не сделать ли третью попытку в создании семьи. Жена его становилась все ворчливее, все отвратительнее. То кричала, что больше не отпустит на охоту, то прикидывалась больной. И, вообще, она стала сдавать в последнее время, хоть и была его моложе на пять лет. Постарела, раздалась, перестала следить за собой, ходит дома в одном и том же застиранном халате, хотя могла бы менять их ежедневно – денег в семью он приносит достаточно. Жена постарела, зато сам Вениамин Михайлович чувствовал себя моложе на тридцать лет. Какие чудеса акробатики выделывал с новой Машкой – с девушкой, похожей на его первую любовь. – Машенька, выходи за меня замуж, ласточка, – сказал он однажды.

Любовники только что выбрались из постели и сейчас укутанные в махровые халаты – один розовый, другой голубой – сидели на кухне и пили чай. На тарелке перед ними лежала дорогая ветчина – та самая, с которой и начался их роман.

– Выйти за тебя? – Сердце Марии забилось от тревоги.

Она долго оттягивала момент признания, но теперь он, кажется, настал. Для брака потребуется ее паспорт, и все откроется. Всплывет ее обман с возрастом. Нет, не сейчас! Спасительный аргумент пришел на помощь:

– У тебя есть жена!

– Да, но…

В тот раз опасный разговор удалось спустить на тормозах. Однако щекотливый вопрос остался в подвешенном состоянии. Возражения Марии еще больше подстегнули желание Вениамина Михайловича соединить свою судьбу с ней.

Однажды, решившись, он оставил жену с сыном и перебрался жить к Марии. Попутно выяснилось, что квартирка на стороне являлась его собственностью.

Теперь Мария и Вениамин Михайлович ежедневно вместе ложились спать и вместе вставали.

Теперь, при совместном проживании, Вениамин Михайлович заметил, что Мария принимает какие-то таблетки. Она и не таилась от него. Сказала, что это противозачаточные пилюли. И она не слишком лукавила. Эти таблетки действительно предотвращали беременность, ведь в ее истинном возрасте о ней не могло быть и речи.

– Не могу же я, Венечик, в наше трудное время рожать ребенка.

– Но ты же не одна, – вяло возражал Вениамин Михайлович, – я в состоянии вырастить еще одного человечка.

Однако на ребенке он не настаивал. У него уже есть трое, куда еще. Так, без детей, даже удобнее. Теперь он сам напоминал ей о таблетках, если она, стремясь к сексу, забывала о них. Сам же и покупал в особой аптеке, где его хорошо знали.

Вениамин Михайлович раскрывался перед Машей все больше. Он признался, что она напоминает ему первую любовь. И лицом они схожи, и имя одинаковое. Он также поведал о давних обидах на ту Машу. Сказал, что она была заносчива, его ни во что не ставила. «Но тогда и я сам, – заметил он, – был далек от идеала».

– И ты больше никогда не встречал ту девушку?

– Встретил, представляешь, на школьном вечере, через тридцать лет. Но лучше бы не встречал.

– Ты сообщил ей, что стал другим человеком? Похвастался своим положением?

– Зачем убивать ее, такая жалкая старушонка…

– Ты преувеличиваешь, Веня! Вы же ровесники, а ты совсем не старик.

– Дело не в годах. Выглядела она скверно. Как будто мне назло, из светлой березки превратилась в старую корягу.

– Неужели и душа ее так же постарела?

– О чем ты, Машенька? Какая душа может быть у женщины ее лет!

Почти уже готовое сорваться у Марии признание повисло на кончике ее языка.

– Но ты-то у меня молодец, – проглотив обиду, ровным голосом сказала Мария. – Молод и душой, и телом.

– О чем разговор!