Прощай, творение

Из ванной доносится раздражающий шум маминого фена. Мама обожает укладывать волосы, процесс этот доставляет ей удовольствие сам по себе. Она говорит, что он скульптурный, и Артем шутит, что ей нужно бросать работу инженера и идти вырубать из камня грядущих Давидов.

- Ты что мрачный такой? - спрашивает бабушка.

- Ничего я не мрачный.

Бабушка роется в кармане халата, вытаскивает шарик от его пирсинга на языке.

- Нашла, когда под кроватью убиралась, - говорит она важно. - Могла бы выбросить, но я против любой зашоренности. Носи на здоровье.

- Сначала продезинфицирую, - говорит Артем, катая пальцем сережку. - Спасибо.

- Ты все-таки какой-то мрачный, - говорит бабушка.

- Ну, прекрати.

В конце концов, обычный день, вот Артем доедает свой завтрак, и сейчас он уйдет. А вечером не вернется домой, пропадет без вести, пропадом пропадет. И больше мама и бабушка не увидят его никогда-никогда. Они об этом еще не знают, а вот Артем знает.

Прошло два года с тех пор, как Ливия сделала Артема колдуном и три года с тех пор, как они встретились. Про шрам на груди Артем выдумал целую историю о том, как он на даче у одногруппника поранился, как его зашивали в травмпункте города Воскресенска, но это была не единственная проблема.

Артем никогда больше не изменится. Все вокруг будут меняться, а он не будет. Ливия сказала, что ему придется уйти из дома, и что лучше сделать все раньше, чем позже. Артем и так тянул до последнего. До всех этих вопросов, про что ж ты не растешь, до замечаний о том, что он выглядит, как худющий мальчишка в свои двадцать один.

Надо было уходить из дома и пропасть навсегда. Доев свои бутерброды и допив чай, Артем сосредоточенно и долго, как никогда раньше, моет посуду. За столом курит и читает газету бабушка.

- Удачи в университете, Тема.

А Артем вдруг обнимает ее и целует в пухлую щеку.

- Я тебя люблю, бабушка, - говорит он. - Ты замечательная у меня.

- Прекрати, иначе я подумаю, что тебя подменили. Лучше бы ты дальше ершился.

Бабушка треплет его по волосам, а Артем идет попрощаться с мамой. Мама, закончив укладывать волосы, красит губы.

- Ма, я в универ, - говорит Артем.

- Давай, люблю тебя.

И когда Артем обнимает маму, она обнимает его в ответ одной рукой, другой продолжая краситься.

- И я тебя люблю очень сильно, - говорит Артем. - Мне с тобой повезло.

- Конечно, тебе со мной повезло, кто бы еще разрешил сыну учиться на музеолога?

- Не напоминай.

Подхватив сумку, Артем выходит, бросив последний взгляд на квартиру - трешку советской еще планировки, аккуратную и чистую бабушкиными стараниями, несмотря на большое количество пылесборников, появившихся в доме стараниями мамы.

Надо же, думает Артем, а на комнату свою напоследок посмотреть забыл. Чего стоит зайти сейчас, сказать, что забыл тетрадь или проездной. Но Артем, постояв у закрытой двери, так и не нажимает на звонок. Ему кажется, что увидь он маму или бабушку еще раз, сейчас же передумает, скажет им всю правду, которой нельзя говорить.

Пусть лучше думают, что он умер или сбежал. Артему живо представляется, как мама и бабушка будут потом вспоминать, что Артем говорил им, перед тем как уйти и не вернуться.

Как чувствовал, скажут они, будто знал, что в последний раз нас видит.

А Артем и знал, знал.

- Ладно, - говорит себе Артем. - Хотя бы от армии откосил.

И самому себе очень хочется за эту шутку врезать. Артем вспоминает, как через неделю после его встречи с Ливией, Вика и Антон все же решились поболтать с ним в кафе.

- Ну, ты это, - сказал Антон.

- Извини, что мы тебя оставили там, - закончила Вика.

- Ага, - сказал Артем. - Ну да.

- А что там дальше-то было?

- Да ничего, - пожал плечами Артем. - Бабка какая-то.

На этом унылом, безрадостном разговоре их дружба и закончилась. Зато у Артема появился Учитель, заставляющий его учить древнегреческий язык, заботиться о книгах и колдовать. Ливия, по мнению Артема, до сих пор в восторге от его факультета, кажется, одна из всех его знакомых. Ведь он учится, в том числе и тому, как сохранять и опознавать древние артефакты, что для Ливии особенно актуально.

Артем пытается убедить ее, что в основном его учеба сводится к таким скучным вещам, как менеджмент культурных объектов и риторика, однако же, если Ливия вобьет себе что-нибудь в голову, просто так эту информацию оттуда не выбить.

Надо же, думает Артем, он может говорить про Ливию, которую впервые увидел жуткой и нечеловеческой фигурой на кладбище, как про упрямицу и Учителя. Ливия теперь тоже его семья.

Артем размышляет об этом, пока едет в метро, и ему становится чуть лучше. По крайней мере, у него будут Ливия и магия. От Полежаевской, где находился до сегодняшнего дня его дом, он едет на Волгоградский проспект, где находится дом Ливии. И теперь - его собственный.

От метро Артем решает пройтись, хотя мог бы доехать на маршрутке. Люди на работе и учебе, на улицах почти пусто, и Артему нравится ощущение свободы, которое дарит прогулка. Кроме того, еще не окончательно похолодало, а ведь скоро зима.