Прощальный фокус

Каждый из сидевших за столом отпрянул, словно удар готов обрушиться именно на него. Но удар пришелся по краю стола. Сосновый, лишь крашеный под дуб, он был легче, чем казался на вид – и моментально перевернулся, прямо на Гая, и Го, и Берти. Первыми в лицо им полетели, крутясь, словно тасуемые особо изощренным фокусником, виновники всех бед – карты. За картами последовали чашки с кофе – черным и с молоком, а затем и сам стол. Наверное, никто бы не пострадал, останься все трое сидеть на месте. Кофе успел остыть, чашки кувырнулись на пол и разбились уже там. Го принял стол себе на колени, но, поскольку весил тот немного, удар оказался скорее внезапным, чем болезненным. Однако Берти успела понять, что сейчас произойдет. За Говардом она следила внимательнее остальных, и увидев его кулак, попыталась встать. И когда на нее полетел стол, упала назад вместе со стулом, головой об стену. В общей сумятице, среди осколков, на которых еще можно было разглядеть цветочный рисунок, среди стульев, с которых капал кофе, все ясно расслышали глухой звук удара.

Го осторожно, чтобы никого не придавить, поставил стол на место – и опустился на пол рядом с тетей. Низ и манжеты ее белой фуфайки потемнели от кофе. Мальчик взял руку Берти, ту, что с кольцом, и сжал.

– Берти? – Дот присела возле дочери на корточки, тронула ее лоб. Гай помогал Китти и Сабине подвинуть стол обратно на середину комнаты, хотя для этой задачи вполне хватило бы и одного человека. – Вот так дела…

Берти была все еще на стуле, только не сидела на нем, а лежала – словно картина, которую повернули не той стороной. Она зажмурилась, потом открыла глаза.

– Скажите Говарду – пусть уйдет, – тихо проговорила Берти.

– Как твоя голова? – спросила Дот.

– Скажите Говарду – пусть уйдет.

– Да я ее и пальцем не тронул! – возмутился Говард Плейт. – Сама со стула полетела, а теперь выходит, что я ее толкнул! Да я с места не сходил, вот здесь все время и был! – Он постучал пальцем по столу.

– Уйди, Говард, – сказала Китти.

– Да не толкал я ее!

Дот попыталась, просунув руку под волосы Берти, пощупать ее затылок, и Берти вновь зажмурилась. Когда Дот высвободила руку, пальцы ее были ярко-красными и блестели. Сабина вспомнила, что этим утром вымыла плафоны. Казалось, это было бог знает как давно. Вот почему все так блестит.

– А, чтоб вас, – пробормотал Говард. – Вы все тут сговорились против меня и все подстроили. Негодяем меня выставить хотите. Ну вот, выставили.

Самым высоким и самым сильным из всех присутствующих был Го. Впрочем, об этом не вспомнил никто, включая его самого.

– Берти, может, попробуешь сесть? – обратился мальчик к тетке.

– Конечно. Только пусть сначала твой отец уйдет.

– Ладно, – сказал Говард Плейт. – Мне два раза повторять не надо.

Четырьмя размашистыми шагами он пересек комнату, одной рукой распахнул дверь, другой сдернул с крючка свою куртку. Едва он исчез, как Го поднял Берти вместе со стулом. Дверь за собой Говард не прикрыл – либо забыв, либо не посчитав нужным. В дом ворвался холодный ветер, и Берти улыбнулась. Дот поддерживала рукой затылок дочери. Китти побежала закрыть дверь.

Волосы Берти скрепляла овальная позолоченная заколка из «Уолмарта». Она и пропорола кожу, когда край стула ударился в стену.

– Непонятно, что там. – Китти отцепила заколку и пыталась разглядеть, как обстоят дела под насквозь промокшими от крови кудрями. – До чего же ты гривастая. Но, похоже, придется швы наложить.

– Может быть, у нее сотрясение. – Дот вглядывалась в зрачки Берти – не разные ли.

– Нет у меня никакого сотрясения, – устало сказала Берти. – Позвоните Хаасу. Пусть он меня в больницу отвезет.

– Он прямо в больницу приедет, – возразила Дот. – А отвезем тебя мы.

Го теперь стоял рядом с Гаем. Вид крови заставил их отойди подальше от стола. Лица обоих были бледными, совсем детскими – и неожиданно очень похожими. Как у Китти и Парсифаля.

– С ней все будет хорошо? – спросил Гай.

– Все будет прекрасно, – сказала Берти. – Никто еще не умер, упав со стула на кухне. – Она бросила взгляд на племянников. – Позвоните Хаасу. Скажите ему, что я в порядке, но что надо наложить пару швов. И чтобы он подъехал в больницу.

– Конечно. Ясно, – сказал Гай. – Прямо сейчас пусть подъезжает?

Берти еле заметно кивнула:

– Да, так будет лучше.

Мальчики послушно скрылись в коридоре, отправившись к самому дальнему от кухни телефону.

– Пойду полотенце принесу, – сказала Дот и тоже направилась в коридор, словно сопровождая внуков.

– Возьми темное! – крикнула Берти ей вслед.

Сабина принялась собирать осколки кофейных чашек. Казалось, они повсюду. Пол выглядел как после драки в баре.

– Берти, прости меня, пожалуйста, – сказала Китти. Погладив тыльной стороной ладони бледную щеку Берти, она чуть помедлила, не спеша убирать руку, словно проверяя, нет ли у сестры жара.

– Ты же ничего такого не сделала.

– Вот именно что не сделала. – Китти попыталась вытереть кровь, струившуюся по шее Берти, но лишь размазала ее. – Фуфайке твоей конец, – с досадой заметила она.

Вернулась Дот с полотенцем и ворохом курток.