Прощальный подарок Карла Брюллова

Он тяжело поднялся со стула. Дошел до шкафа, достал оттуда початую бутылку вина и, налив себе целый стакан, выпил жадными большими глотками. Легче не стало, но он поплелся к мольберту и с потухшим взором продолжил малевать панно для детско-юношеской спортивной школы.

Виктор ему был не нужен, он помнил каждую его черточку. Каждый изгиб, каждую… он помнил все.

Да, он помнил все. И то, как около года назад Пичугин зашел к нему в мастерскую, тогда Анатолий Лактионович участвовал в работе по украшению Невского района к празднику Октября. Николай Пичугин заехал взглянуть на макеты и застал в мастерской Виктора.

Да, Анатолий Лактионович до сих пор помнит тот цепкий взгляд, которым Пичугин словно заарканил мальчишку. А потом снова явился в мастерскую и предложил Виктору попозировать для своей работы. Вот так взял и в присутствии Анатолия Лактионовича предложил. И Виктор согласился. Согласился потому, что на Пичугине был тогда модный замшевый пиджак, а в руке ключи от «Жигулей», и весь он пах благополучием и успехом.

Да, не было у него никакого настоящего успеха, были подачки от Союза, тесть член горкома, отец академик. А сам бездарь, рвач, ремесленник. Ни одной стоящей работы за всю жизнь.

Анатолий Лактионович бросил кисти и снова налил себе портвейна. Ну, ничего, судьба – она баба коварная, теперь вот и Пичугину подножку поставила.

Коллекция-то – тю-тю. Ищи ветра в поле. Да побрякушки, да по мелочи, каракулевая шуба, дубленка, которую Пичугин в прошлом году себе из Югославии привез. Предмет безнадежных мечтаний Витеньки.

Что, Витенька, не дождался от барина подачки? К Толику обратно приполз?

Впрочем, не приполз, скорее уж Толик его умолял. Хитрый, наглый сучонок. Подобрал его Толик на свою погибель.

После третьего стакана глаза художника увлажнились, работа была окончательно заброшена, пришлось идти в соседний гастроном за «подогревом».

– Товарищ инспектор? Добрый день, проходите, пожалуйста, – отступая в глубь квартиры, пригласила Любовь Георгиевна. – Хорошо, что вы зашли. Муж сейчас на работе, а я взяла отгул. Стыдно сказать, побоялась идти на работу. А вот теперь сижу одна в квартире и от каждого шороха вздрагиваю.

Сегодня Любовь Георгиевна выглядела совсем иначе. Никакой официальности, строгости, милая домашняя женщина. Густые длинные волосы рассыпались по плечам, поверх простого темного платья накинута шаль с кистями, свисающими почти до самого пола. Никакой косметики.

Такой Любовь Пичугина понравилась Павлу Артемьевичу куда больше.