Прощанье с Родиной (сборник)

Гдов извинился, и Хабаров его простил.

Гдов все же влип в политику

— А теперь давай серьезно, — предложил Хабаров. — Ты, собственно, за кого собрался голосовать?

— А у меня открепительный талон, я вообще в этом безобразии не хочу участвовать, — преподнес ему Гдов.

— Тогда я предлагаю тебе проголосовать за Хакудасю. Все-таки она придерживается демократического направления мыслей, — искушал его Хабаров. — Голосуй за Хакудасю, товарищ! — вскричал он.

— Ага! Слово и дело государево! — ответно вскричал Гдов. — Состав преступления: агитация в день выборов прямо на пороге избирательного участка с особым цинизмом. Какая, япон мать, Хакудася, когда все эти зажравшиеся демократишки бездарно провалили все, что только было можно, включая предвыборную агитацию! Долетались, мля, с Губайдуллиным на предвыборных самолетах, что приземлиться некуда. Да Преемник сделает их, как кутят…

— Разумеется, сделает со всеми вытекающими из этого последствиями, однако твоя совесть будет чиста, ибо ты, можно сказать, освободишься от этой химеры. А чтобы склонить чашу твоих весов в сторону правильного решения, я предлагаю тебе за такое голосование все те же триста рублей, от которых ты только что отказался, будучи честным, неангажированным художником.

— Преступление номер два. Подкуп избирателей на пороге избирательного участка опять же в особо циничной форме, — вяло отметил Гдов, но было видно, что это уже не тот уверенный в себе человек, каковым он был в начале этого идиотического рассказа. — Преступление номер два, — повторил он, принимая от Хабарова указанную сумму и укладывая ее в карман теплой вельветовой куртки.

— А я ведь тоже взял открепительный талон, — наконец-то признался Хабаров.

Смотреть действительности в лицо, не мигая

— Тогда у меня есть к тебе встречное предложение. — Гдов стал официален и сух, говоря это Хабарову, который так легко расстался со своими деньгами, как будто предчувствовал, что скоро они к нему возвратятся.

— Я весь уши, — сделал Хабаров обратный перевод с английского.

— Я предлагаю тебе проголосовать за действующего президента. Понимаешь, протестное голосование — это что? Это ведь форма эскапизма, бегства от действительности. А действительности нужно смотреть в лицо прямо, не мигая. Заключаем устный договор: я голосую за Хакудасю, ты голосуешь за Преемника и получаешь за это гонорар.

— Сколько?

— Как сколько? — удивился Гдов. — Все те же триста рублей, тридцать червонцев, так сказать, извини за неконтролируемые ассоциации.

— Надбавь хоть сотню, что ли?

— Нет. — Гдов был тверд. — Мне не денег будет жалко, а нарушенного баланса. — Так — со стороны Хакудаси стихийный народный подкуп и со стороны действующей власти — то же самое. Преступления складываются, в результате получается ноль.

— Пожалуй, в твоих дилетантических рассуждениях есть определенное рациональное зерно, — медленно сказал Хабаров.

Уж и вечерело, когда друзья наконец-то вышли с избирательного участка. Да и погода совсем переменилась, как это бывает в среднерусской полосе на исходе долгой, выматывающей все человеческие силы зимы перед весенним ренессансом. То все светило холодное солнышко и мир был хоть и мерзок, но все же красив, как навозный жук. А тут вдруг совсем тоскливо стало: падал серый снег, создавая в воздухе клейкую кашицу, а на земле — жижицу для ног. Из радиодинамика, установленного на бетонном козырьке избирательного участка, вдруг завыла какая-то попсовая тварь мужского пола. Пела, естественно, про Родину с большой буквы, что очень ее любит, жить без нее не может, вянет, пропадает.

— Ну что, мужики, проголосовали? — вынырнул из весенней метели давешний ветеран, носитель ордена и медали, гипотетический Н.Н. Фетисов.

— А то как же, отец, — солидно ответили Гдов и Хабаров.

И только я, автор, могу свидетельствовать, что они были на несколько лет старше своего нового знакомого, хотя и не получали пока пенсию.

Са-на-то-рия Рассказ из ненаписанного романа «Светлый финал» Краткое содержание романа

2014 год. Осень. Между Владимиром Путиным и Ангелой Меркель закралась ложь. Мир, как утверждают политизированные граждане, продолжает находиться на грани Третьей мировой войны, а может, уже и впал в нее. Писатель Гдов, по совпадению инвалид тоже третьей группы, «опоздавший шестидесятник», персонаж, хорошо известный читателям различных произведений Евгения Попова, вдруг получает от СОБЕСа бесплатную социальную путевку в костно-мышечный санаторий «Пнево-на-Нерехте».

Писатель Гдов тоже, как и весь мир, находится на грани, потерпев крах во многих аспектах своей жизнедеятельности. Писатель Гдов опустошен, он, образно говоря, испепеляется в тревоге за себя и судьбы человечества, хотя и устал постоянно обсуждать все это вместе со всем постсоветским народом и его интеллигенцией.