Мир и их праху тоже. Суровой Родины и строгой Тети Клёпы. Все мы должны друг друга простить, хотя это и невозможно. Простить, простить, простить, а иначе всем, всем, всем — поняли? — никогда больше не жить.
Вечная наша победа
Вечная наша победа
Что ты заводишь песню военну
Флейте подобно, милый Снигирь?
— Разнесу деревню на …
От конца и до конца.
— Сын, не пой военных песен.
Не расстраивай отца.
Враг отступает. Мы победили.
Думать не надо. Плакать нельзя.
Гдов и Хабаров сидели перед телевизором и ждали, когда начнется Парад Победы.
Если кто еще не знает, то оба они — мои давнишние персонажи, знаменитые, можно сказать, хотя и поменьше, чем сам я, старый литератор Попов Е.А., один из основателей Русского ПЕН-центра, дважды член Союза писателей, получивший российскую независимую премию поощрения высших достижений литературы и искусства «Триумф» за выдающийся вклад в отечественную культуру, заслуженный работник культуры РФ, инвалид 3-й группы. Да.
Мужики эти родились сразу же после Второй мировой войны с фашистами и прожили долгую, поучительную, счастливую жизнь, окончив в 1968 году Московский геологоразведочный институт им. С. Орджоникидзе, выдающееся учебное заведение, из которого вышли и другие видные люди страны. Например, член Общественной палаты Российской Федерации, главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев. Или Сергей Кургинян, политический мужчина, которого можно увидеть по телевизору. Или даже сам высокоорганизованный бывший спикер Совета Федерации Сергей Миронов, недавно предложивший считать журналистов пособниками террористов, если они неправильно освещают события, связанные с тем, что всех нас периодически взрывают и скоро, видать, совсем взорвут. Он, впрочем, вроде бы учился в каком-то другом геологоразведочном институте. В Питере, что ли? Только сейчас выяснилось, что многие и многому выучились в Питере.
Хотя давненько не работают по специальности, равно как и мои персонажи. Ведь мой Гдов имеет титул «литератор», а Хабаров уж много лет скромно указывает в анкетах «безработный», хотя сразу же после так называемой перестройки владел гостиницей на Чудском озере, тремя новенькими советскими джипами «УАЗ-469», буровым станком «ЗИФ-650», автомобилем «Опель Аскона» и двадцатью бараньими полушубками, списанными по случаю попадания молнии в склад возглавляемой им геологической партии на реке Нижняя Тунгуска, где всегда было пусто и дико, а теперь вроде намылились строить Эвенкийскую ГЭС, как будто мало им изгаженной Ангары, изнахраченного Енисея.
И если кто-либо из креативной, продвинутой молодежи, увидев эти мои разгонные строки начнет недовольно цыкать зубом — дескать, надоело читать про всех про этих советских
, что жизнь, дескать, коротка, а музыка прекрасна, то я отвечу — именно для того, чтобы еще раз утвердить ПРЕКРАСНОСТЬ ЖИЗНИ, я и сочиняю этот рассказ. А вы думали, для чего-нибудь еще?Увы, гостиницу у Хабарова бандиты сожгли еще до второго коммунистического путча, а все остальное свое движимое и недвижимое имущество, за исключением «Опель Асконы» 1985 года рождения, он профучкал еще до дефолта 1998-го. Мы, понятно, не можем числить его среди олигархов, некоторые из которых уже сидят в тюрьме, зато другие не сидят, но и бедняком его считать — глупо, хоть и ухитрился он застрять в коммуналке посреди разлитого капитализма. Бедняк, на наш взгляд, лишь тот, кто беден духом. Да. Ведь сейчас, когда цивилизованное человечество уже разменяло первый десяток третьего тысячелетия от Рождества Христова, чего-нибудь покушать, попить, надеть у пролетария всех стран найдется везде, даже в Африке или Эвенкии, куда все это тут же привезут, коли сильно запонадобится. Хабарова радовал его старый «Опель»: машина мало кушала бензина, хорошо бегала, была экономична в ремонте, нечего Бога гневить. Хабаров на «Опеле» бомбил from time to time[7]
, как кто-то совсем глупый написал в визовой анкете, отвечая на вопрос «SEX».