Прощание с империей

В доме ещё сохранилось выведенное из пользования печное отопление. Убрав во время ремонта линолеум, они с мужем обнаружили под ним красивый старинный паркет, который постарались привести в рабочее состояние. На кухне они обнажили и покрасили историческую кирпичную кладку. Обводный канал Ольга теперь видела в своём окне и быстро полюбила его за строгую прямоту линий и открывавшийся простор. В парадном подъезде, выходившем на его набережную, сохранилась мозаичная плитка и широкая лестница, увенчанная старинными коваными перилами. Боковые окна добавляли туда дневного света, падавшего на стены и пол косыми лучами.

Получалось, что старый дом сам диктовал своим жильцам, как к нему следовало относиться. Сегодня немалое число петербуржцев старается приблизить своё городское жильё к его прежнему историческому облику. Мне довелось побывать в одной из таких квартир на Загородном проспекте. Этот доходный дом был построен в 1902 году. Одной из его жительниц оказалась молодая учительница Дарья Званцева, приехавшая в столицу из Симбирска. В те времена учитель был профессией уважаемой, и ей, как педагогу, сразу предоставили двухкомнатную квартиру. Вообще-то если бы эта учительница тогда вышла замуж и у неё появились дети, то могли бы предоставить и большую по количеству комнат квартиру. Предполагалось, что учитель обязательно должен иметь свой отдельный кабинет для работы. Спальню старались не соединять с гостиной или столовой. В нашем случае всё остановилось на двухкомнатной квартире. С тех пор эта квартира последовательно передавалась по наследству родственникам и никогда не попадала в чужие руки. В разное время здесь жили школьные учителя, сотрудники музеев и краеведы. Похоже, что окружавшая атмосфера заметно повлияла на выбор профессии находившихся там людей.

Войдя в квартиру, я даже почувствовал некоторую робость, словно оказался в городском музее. Воздействие получалось тем более сильным, поскольку ко всему этому можно было прикоснуться. В квартире бережно сохранялась старинная мебель, подсвечники, какие-то картины и редкие фамильные фотографии. Даже бумажные обои на стенах удивительным образом напоминали прежнюю эпоху. Уголок в коридоре был намеренно оклеен газетами средины прошлого века. Хоть сейчас бери и читай историю исчезнувшей страны. Рядом висело большое, тронутое разрушением старинное зеркало. Не удержался и заглянул в него, размышляя, сколько же человек могли делать это прежде меня. Зеркало подарило мне собственное отражение, поколений петербуржцев и теней прошлого за своей спиной так и не увидел…

Можно предположить, что окружавшее меня, никогда не представляло собой предметов роскоши. Особую ценность им давал только дух времени и сохранявшаяся память живших там людей. Удивительно, но в этой квартире всё ещё сохранилась вертикальная печь-голландка, облицованная красивой изумрудной кафельной плиткой. Этой печкой хозяева давно не пользовались, но она находилась в исправном состоянии, даже поленья для вида рядом лежали. Говорили, что печь хорошо выручила жильцов во время блокады и не дымила сильно. Бурые пятна, сколы и шрамы на паркете – только лишнее напоминание об этом времени.

Конечно, рядом были и совершенно неисторические вещи: современный телевизор, компьютер, холодильник на кухне и многое другое. Квартира всегда оставалась абсолютно живой. Её хозяйка, Полина Андреевна, рассказала, что идея сохранять своё жилище, таким образом, совершенно не нова: «Во Франции, если живёшь в историческом замке, непременно обязан сохранять его и показывать туристам».

В Петербурге тоже пробовали превращать свои квартиры в музей городского быта, извлекая из этого коммерческую выгоду. Сама Полина Андреевна никогда такого не делала, оберегая квартиру и душевный покой от посторонних глаз. Другое дело её родственники и близкие друзья. С ними она могла позволить себе надолго погружаться в воспоминания. Когда-нибудь всё это просто должно было перейти в другие надёжные и обязательно добрые руки.

Уходя из библиотеки, привычно оглянулся на настенную витрину, где стояли маленькие фигурки солдата и балерины. Всегда мысленно прощался с ними и благодарил за проведённый здесь хороший день. С солдатом было всё понятно, он исправно стоял на своем посту. А она, балерина, воспетая когда-то божественной строкой Александра Сергеевича в первой главе романа «Евгений Онегин»?

Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена…

Она словно каким-то чудом, была перенесена сюда из удивительного балета «Жизель». Её пытались обнять в танце, а она уже всего лишь тень, и руки смыкали пустоту. Жизель исчезала, но успевала спасти своего возлюбленного и оставалась жить в его сердце. Так происходило со всем прекрасным в нашей жизни. Тонкое и хрупкое оно становилось надёжной защитой для многих человеческих сердец. Однажды придя, всё прекрасное надолго оставалось с нами…

Лейб-гвардии Семёновский полк