Прощание с империей

Каждый офицер глубоко уверен, что в кадрах о нём знают всё. А Беркович никогда и не скрывал своей настоящей национальности и не рассказывал про евреев анекдотов, как это нередко делали другие его соплеменники. В общем, с некоторого времени Берковича стали откровенно тормозить по службе под разными благовидными предлогами. Понятно, что про «еврейскую национальность» ему никто прямо не говорил. Причину, чтобы задвинуть какого-нибудь офицера, его начальникам всегда можно легко найти. Был бы человек, а повод для очередной экзекуции в армии всегда найдётся.

Дело это было сразу после 1985 года, когда в Советском Союзе обозначилась проблема с выездом граждан еврейской национальности на свою историческую родину. В их числе оказалось немало высококвалифицированных специалистов, в том числе и работавших в оборонной промышленности. Получалось, что по этой самой причине Даниила Наумовича Берковича ни как не нельзя было допускать к большим военным секретам. О практическом использовании права нации на самоопределение тогда ещё никто не говорил, но по части их отдельных представителей, как тогда говорили, «процесс уже пошёл». Когда Беркович, наконец, понял, что у него «неправильная национальность», он сильно обиделся. Что же, ему теперь весь век в капитанах ходить, чтобы под «дембель» стать начальником химической службы полка? Должность эта среди офицеров никогда не считалась престижной.

Он тогда даже признался Баркову, что многоопытная тётя Циля уже предупреждала его о возможности такой перспективы. Она говорила, что в армии их не очень любят, что еврейскому мальчику лучше быть врачом или адвокатом. На самый крайний случай можно было стать даже музыкантом.

Даниил с детства рос упрямым и против родительской воли решил стать офицером. Музыкального слуха он не имел, но «Гамбринусом» Александра Куприна крепко зачитывался и даже потом горько плакал в подушку. Будучи от рождения болезненным ребёнком, Даниил стал обливаться по утрам холодной водой и даже записался в спортивную секцию.

На полигоне Беркович себе не изменил и твёрдо решил доказать всем, что обязательно добьётся своего. Другой бы на его месте махнул рукой, но здесь оказалось задетым достоинство. Даниил по природе был страстен, а «страсть владычествует над миром». В общем, он ничем не хуже других офицеров. Может, даже лучше некоторых. Беркович считался в части хорошим рационализатором, оформил несколько заявок на изобретения и написал пару приличных статей в серьёзный военно-научный журнал. С этого времени он стал служить ещё усерднее, а параллельно принялся ходить на приём по разным высоким кабинетам и просил пояснить, на каком основании ему не дают продвигаться по службе.

Скоро начальники уже не знали, куда можно было от него спрятаться. Говорил он аргументированно, ссылался при этом на классиков марксизма – ленинизма. Его выставляли из одного кабинета, а он шёл во второй и третий. Потом подключил туда свою партийную организацию. Как ему теперь откажешь? Офицер он хороший, склонность к научной работе имеет. Вдобавок не пьёт лишнего и хороший семьянин. У него дома четыре девочки: Гила, Дина, Рахель и Хана. Жена – тихая и приятная женщина, медицинский работник с высшим образованием. В общем, теперь это дело грозило получить большую огласку. Даниил Беркович таки добился своего. Командование не выдержало упорной осады и решило вовремя сдаться. Уже спустя год он деловито расхаживал с красивой тесненной папкой по штабу полигона, где теперь трудился в научно-испытательном отделе. Такой чести удостаивались не многие заслуженные офицеры космодрома. По этому случаю Барков, в числе немногих своих сослуживцев, оказался приглашённым на званый ужин к Берковичам. К столу тогда подавали жареного индюка, мудрёные салаты и фаршированную рыбу.

С солдатами по этой части на Байконуре тоже происходило немало интересного. В средине 70-х годов у Баркова в подразделении служили немцы из северных областей Казахстана. Фамилии у них – самые настоящие, немецкие: Мауль, Майер, Крюгер, зато имена, по большей части, были уже русскими. В общем, всё это дети и внуки тех, кого в 1941 году насильно депортировали с Крымского полуострова и Поволжья. Как все они любили свою социалистическую Родину, было никому неизвестно, но служили исправно. Своей национальностью, по большей части, немцы очень гордились. Иногда даже заносились этим перед другими солдатами. Немцы были исполнительны и отличались особой аккуратностью по части ношения военной формы и личной гигиены. Во всём остальном, они могли оказаться лоботрясами, как и некоторые другие солдаты. Среди них потом оказалось немало любителей алкоголя и желавших приударить за местными девицами. В этом их не смогли остановить запреты командиров и самые высокие заборы с колючей проволокой.