Прощание с империей

Несмотря на близкое соседство с космонавтами, тесно общаться с ними было почти невозможно. На полигоне все работали и жили по своей программе и расписанию. По словам Никулина, ему ещё повезло. Судьба подарила несколько интересных встреч с этими замечательными людьми. Он с особой теплотой вспоминал, как случайно познакомился с Алексеем Леоновым и долго беседовал с ним, не подозревая, что этот летчик тоже скоро полетит на орбиту и станет первым человеком, вышедшим в открытый космос. Никулин рассказывал, что часто встречал Сергея Павловича Королёва на площадке до и после пуска, а однажды им вместе пришлось стоять в одной очереди в обычном магазине города Ленинска, где главный конструктор страны покупал себе колбасу. Пожалуй, в современной России такое представить уже трудно. Работая непосредственно на площадке, он часто видел, как после пуска Сергей Павлович Королёв и заместитель начальника космодрома Анатолий Семёнович Кириллов обязательно заходили в бункер и благодарили боевой расчёт. Любопытно, что женщин, которых на полигоне тогда служило достаточно много, непосредственно на старт, особенно во время пусковых работ, действительно никогда не пускали.

Виктор Никулин и сам мог стать космонавтом. В 1965 году Сергей Павлович Королёв высказал мысль о возможности включения в отряд космонавтов инженера-ракетчика, непосредственно работавшего на полигоне. В космос тогда летали в основном военные лётчики. Кандидатура Никулина была одобрена командованием части и на общем партийном собрании, после чего его направили на предварительную медицинскую комиссию. Комиссию в госпитале полигона он тоже прошёл, но дальше этого дело не пошло. Как он сам говорил: «До сих пор жду результата этой комиссии!».

Тем не менее, один из инженеров-испытателей космической техники всё же был включён в отряд космонавтов. Правда, он оказался не с Байконура, а из Плесецка. Им стал инженер Виталий Жолобов, который уже позже, в 1976 году, совершил свой полёт в космос вместе с опытным лётчиком – космонавтом Борисом Волыновым.

Интересными представляются воспоминания другого военного испытателя Владимира Порошкова, прослужившего на Байконуре с 1957 по 1987 год. Сегодня он автор нескольких книг об истории советской и российской космонавтики. «Нам сказали, что поезд в Тюра-Таме стоит одну минуту, поэтому мы, задолго до остановки, были уже в тамбуре. Подошла какая-то старушка и сказала: “Там в пустыне целину поднимают, только почему-то все целинники военные”. Соскочили мы на полустанке. Жара стоит жуткая, чувствую – какие-то горячие капли упали на лицо. Спрашиваю, что это такое, а мне говорят: “Так это у нас дождь такой”. От станции долго ехали до штаба по ужасной дороге. Вокруг жуткая пыль – машина проедет, а облако потом после неё ещё час висит. Когда приехали, увидели бараки, небольшой «парк» с только что посаженными деревьями. В штабе сказали, что сегодня суббота, рабочий день окончен, и поэтому командования на месте нет. Нас отправили в гостиницу, сказали прийти в понедельник. В столовой официантки были из нашей академии. Они рассказали, что их уговорили сюда приехать на полгода работать. От них узнали, что за окраиной города есть река, в которой можно искупаться. Едва только нырнули в эту рыжую, как кофе воду, видим, как какой-то лысый дядька подошёл к берегу, плюхнулся с головой в реку, а потом сказал: “Генерал нырнул, воды хлебнул”.

Тогда поняли, что перед нами начальник полигона. Других генералов здесь быть не могло. Решили быстро ретироваться, поскольку старая военная мудрость гласит, что любая самая длинная кривая вокруг начальства всегда лучше, чем самая короткая прямая. В понедельник нас приняли, выписали служебные пропуска, и очень скоро впервые увидел ракету. Она была огромная, красивая, совсем не такая, какой я её себе представлял. Сразу же в неё влюбился, поэтому 30 лет и проработал на Байконуре.

На полигон тогда прибыли 22 июня 1957 года, после первого запуска первой ракеты Р-7. Нужно понимать, что эта ракета создавалась как боевая межконтинентальная баллистическая, и первоначально никто не думал о космосе. Самый первый пуск оказался неудачным – она пролетела 300 километров и упала, а второй раз ракета вообще не ушла со старта, потому что на заводе перепутали направление установки одного из клапанов. Вот на третьем пуске я и присутствовал. Товарищи мне сказали, что поначалу это очень страшно – кажется, что ракета поднимается и идёт прямо на тебя. Действительно, когда она резко уходит вверх, то на земле кажется, что она сейчас рухнет прямо тебе на голову. Я-то знал, что этого бояться не надо, а вот гражданские специалисты полезли под машины. На 40-й секунде ракета начала вращаться вокруг своей оси, от неё отвалились боковые блоки, и она рассыпалась. Обломки ракеты упали в пустыню, и над ней ещё долго стояли огромные, похожие на ядерные “грибы” из дыма. Слава богу, что тогда никто не пострадал».