Прощание с империей

Кажется, что мы сумели привлечь внимание. Аист с любопытством посмотрел на нас сверху и несколько раз сменил позу. Каждый раз это получалось у него красиво. Он понимал, что являлся объектом нашего наблюдения. Теперь под ним кто-то задвигался. Затем из гнезда высунулась маленькая голова с жадным открытым клювом. Аист немедленно наклонил голову и превратился в один большой вопросительный знак. Потом он извлёк из своего зоба какую-то пищу, которая тут же исчезла в кричащем рте. Следом появилась ещё одна головка и тоже потребовала порцию еды. У этого аиста были дети. Временами мы видели их неуклюжие и неловкие в движениях пушистые тельца.

– Это самка, аистиха…

– Почему ты так думаешь?

– Не знаю, просто так у нас устроена любая нормальная семейная жизнь.

Сладкая и красивая сказка? Нет, она оказалась суровой правдой жизни. Дальше кормить малышей было нечем, поскольку птица попросту сгребла их своими большими крыльями и заставила замолчать. Ветер пошевелил её оперение, и стало заметно, как она худа. Сейчас птица была похожа на истощённую кормящую мать, у которой от бескормицы и неприятностей пропало грудное молоко. Малыши её выпили и высушили всю, до последней капли. На какое-то время птица присела в гнездо, но потом снова поднялась на свои длинные ноги, поправила оперение и приняла изящную независимую позу. Она никогда их не бросит, но почему вокруг нас всё так трудно устроено? В Рождествено возле храма тоже было гнездо аистов, но теперь оно пустое. Говорят, что все птенцы погибли, и они улетели, не смогли там больше жить.

За всё это время птица не издала ни одного звука и внимательно смотрела по сторонам. Конечно, говорить по-человечески она не умела, зато обладала выразительностью движений, которыми могла рассказать наблюдательному человеку свою историю. Так иногда случалось среди глухих или слепых людей, когда обретённые ими физические недостатки компенсировались неожиданно проявившимися новыми способностями. Всё это тоже могло когда-нибудь исчезнуть, и тогда сильнее включалась память человека. Он продолжал жить своими воспоминаниями…

Люди могут общаться между собой без слов, если хорошо понимают друг друга.

– Что такое счастье?

– Когда не нужно ничего объяснять, просто чувствуем друг друга.

– Это язык чувств и любви.

Мы берёмся за руки и целуемся. Аист с интересом смотрит на нас, а потом запрокидывает голову на плечи и издает своим клювом резкий, щёлкающий звук.

– Скажи, эта птица что-нибудь понимает?

– Она всё видит и понимает, даже пытается нам что-то сказать. Наверное, сейчас смеётся над нами.

– Нет, она почему-то волнуется…

– Да, птенцы у неё совсем малы. У них даже нет настоящего оперения.

– Пусть они тогда больше спят. Все дети хорошо растут во сне.

– Когда эти птенцы подрастут и наберутся сил, то будут пробовать себя на крыле и станут взлетать над гнездом.

– А потом, в конце лета, они улетят в далёкие теплые страны, куда-нибудь в Индию или Африку.

– Между прочим, подросшие птенцы сделают это раньше своих родителей.

– Получается, что они их выкормили, воспитали и дали им путёвку в большую жизнь?

– Да, совсем как у людей. Когда-то я тоже так оперился и, ещё не умея толком летать, покинул родное гнездо ради другой взрослой жизни. Болезненных падений и ударов было много, но без этого нельзя научиться летать.

– Это звучит не слишком оптимистично. Тебе никогда не хотелось вернуться домой?

– Почему? Очень хотелось. Там всегда было тепло и уютно. Я возвращался туда, но ненадолго. Потому что каждый взрослый человек, как и аист, должен создать ещё и свой собственный дом.

Мы не сразу заметили, что здесь не одни. Посмотреть на гнездо аистов сюда пришла молодая женщина.

– Где же глава этого симпатичного птичьего семейства, неужели он оставил свою семью? – спросил я у неё.

– У аистов такого не бывает, – ответила она. – Отец семейства здесь появляется, кормит, а потом снова улетает. Совсем как наши работающие мужья. Вы, сами-то, из Петербурга будете?

– Да, оттуда…

– Вот и мой добытчик где-то там вам дорогу строит. Жаль, что вы раньше здесь не были. Временами на шоссе даже пробка образовывалась. Водители сигналили: «Давайте быстрее, не тормозите!» Подъехав ближе, они сами начинали сбрасывать скорость, выглядывали в окна и фотографировали. А снимать было что: два наших аиста вили гнездо на этой трубе. Делали они свою работу на редкость ладно и красиво. Вроде и не стройка это, а танец. Сначала взлетал один аист и летел искать веточки, а когда он возвращался, улетал другой.

Она улыбнулась и взяла за руку игравшего рядом сына, крепкого на вид большеглазого мальчугана лет пяти.

– Извините, пора нам. Нужно ещё мужа на завтра собирать. Когда теперь увидимся, даже не знаю…

Малы