Прощание с империей

Барков никогда не был под Моздоком и не видел высоты 390,9. Странно, что теперь ему всё это казалось иначе. После смерти отца многое изменилось. То, что раньше не складывалось в их отношениях, теперь превращалось для него в прочную связь. Они оба были солдатами. Главное – сохранить и передать память о своём отце. Он бывал здесь очень редко, всё как-то не складывалось. Да и дорога не близкая, почти двое суток поездом. Барков вспомнил, как приезжали сюда с дочерью Анастасией на третий год после похорон. Ходили они тогда среди заросших ежевикой могильных плит и не могли найти места захоронения. Барков с ужасом подумал, что всё это могло ничем не кончиться, и тогда они напрасно проделали весь этот долгий путь.

– Я не хочу быть сыном, не помнящим своего отца! Мы всё равно найдём и поставим ему памятник. Здесь, на этой земле, – крикнул он.

– Папа, это уже совсем близко, я знаю, – сказала ему Анастасия.

Действительно, теперь всё вокруг казалось знакомым, и его сердце уже было готово выпрыгнуть из груди. Они с дочерью разделились, смотрели сразу с двух сторон. На день похорон здесь мела метель, было много снега и лес на склоне тогда ещё не вырубили. Потом дочка позвала его: «Папа, я нашла!» Барков бросился к ней, посмотрел, точно, это была могила его отца. Они вместе, по буквам, разбирали старую надпись и радовались, что ещё успели сюда…

Потом Анастасия ещё дважды приезжала сюда вместе с дочерью и ухаживала за могилой. Он только радовался этому и каждый раз повторял:

– Значит, не прервалась наша ниточка, жива связь времён.

– Не прервалась, – эхом откликалась ему Анастасия. – Папа, я всегда хорошо здесь чувствую своего дедушку.

Барков снова посмотрел на портрет отца. Ему показалось, что его плотно сжатые губы тронула улыбка. Потом Николай поднялся на самую вершину и стал смотреть вдаль. Удивительно, как всё здесь было прочно связанно между собой: облака, ходившие теперь рядом, открывавшаяся внизу панорама города, где прошло его детство и безымянная отцовская высота за Маркотхским хребтом, обильно политая солдатской кровью…

Тюльпаны Байконура. Запретная зона

Байконур. «Гагаринский старт»

В монтажно-испытательном корпусе

Подготовка космического аппарата «Ураган»

Испытатели Байконура

Вывоз на старт ракеты-носителя «Протон»

Ключ на старт!

Байконур. Стартовая площадка № 90

Невский пятачок

Память. На Пискарёвском мемориальном кладбище

Из жизни аистов

Полёт над гнездом синицы

Сбылась давняя и необычная мечта. Подобранная однажды, едва живая синица, привела меня к своей обители, стенам Снетогорского женского монастыря. Стоящий на берегу излучены реки с лениво текущей водой, он затерялся среди буйной зелени вековых деревьев. Зато со стороны реки его стены, купола и башни видны далеко. Они поднимаются над обрывом на самой вершине Снятной горы. Сорвавшиеся оттуда многочисленные камни, кажутся внизу штурмующими неприступную крепость неприятельскими солдатами. Нет, им никогда не взять такую высоту…

Основанный в XIII веке, монастырь имел трагическую историю. Несколько раз он разрушался польскими и литовскими войсками, приходил в упадок и даже был упразднён. В его стенах устроили загородный архиерейский дом. В 1816–1822 годах здесь жил архиепископ Псковский и известный русский историк Евгений Болховитинов. Владыка много и серьезно занимался изучением истории Пскова, используя архивы Псковской духовной консистории. В 1825 году этот монастырь посещал поэт Александр Пушкин. Во время Великой Отечественной войны здесь располагался штаб группы армий «Север». Территория и здания монастыря были приспособлены для проживания немецких офицеров. В послевоенные годы территория монастыря использовалась как дом отдыха. Только в 1993 монастырь был передан Псковской епархии и открыт как женский, но что-то от присутствия прежней резиденции и дома отдыха здесь так и осталось.

Главным предметом притяжения для меня являются фрески собора Рождества Пресвятой Богородицы. Это ярчайший памятник древнерусской настенной живописи первой половины XIV века. Наконец, здесь просто интересно и красиво. Рядом с греческими или сербскими художниками храм расписывали мастера псковской художественной школы.