Прощание с империей

Стало известно, что для проведения наступательной операции немцы перебросили сюда свою знаменитую 5-ю танковую дивизию СС «Викинг». О ней стоило рассказать особо. Это была надёжная и боеспособная дивизия Вермахта, отличившаяся в боях на Украине и Юге России, под Ростовом-на-Дону и Туапсе. В её составе были добровольцы: фламандцы, голландцы, валлоны, датчане, эстонцы, несколько сот финнов и норвежцы. С этими последними викингами вышла неувязка – добровольно идти на Восточный фронт в Норвегии почти никто не захотел. И всё же основной костяк дивизии «Викинг» составляли отборные, хорошо обученные молодые немцы из Эльзаса и Лотарингии не старше 26-27 лет. Воспитанные в духе «эсэсовской чести», они отличались беспредельной жестокостью и наводили ужас на наше мирное население. Командиром дивизии тогда был генерал Феликс Мартин Юлиус Штайнер, известный немецкий военный теоретик, создатель новой концепции ведения боя малыми танковыми группами.

С этими эсэсовцами у меня даже произошла встреча в первые дни. Решил я осмотреть местность перед нашим передним краем. Понятно, что своих солдат об этом предупредил. Ползу по кукурузному полю, потом привстал, чтобы немного оглядеться. И тут рядом со мной немцы ударили из пулемёта, головы не дают поднять. Понял, что обнаружили они меня раньше, чем я свою разведку провёл. В общем, отрезали огнём от наших позиций. Лежу и думаю, что теперь делать? Вдруг, в метрах пятидесяти от меня поднимаются двое здоровенных немцев в чёрной форме и на приличном русском языке обращаются ко мне: «Эй, Иван, мы давно за тобой наблюдаем. Ты у своих командир, иди к нам пить немецкий шнапс за великую Германию, а пить за Сталина русскую водку тебе уже поздно». Всё, думаю, пришёл мне конец. А жить-то, ой, как хочется! Поднимаюсь во весь рост и киваю головой, что иду к ним, а сам в это время прыгнул в сторону, в кукурузу, а потом ползком и перебежками обратно к своим. Снова ударил немецкий пулемёт, да только теперь меня уже наши огнём прикрывали. За своеволие от комбата получил тогда выговор. Ничего, война потом всё списала.

С начала ноября 1942 года немцы начали атаковать почти непрерывно. В условиях сложного горного рельефа они обычно использовали танки по нескольку штук при поддержке автоматчиков. Немцы долго и методично утюжили нашу оборону из шестиствольных миномётов и после тяжёлых, изнурительных боёв заняли безымянную высоту 390, 9, потеснив нас на 300 метров к восточному склону соседней горы. Кстати, плотность огня по нашим позициям тогда достигала одного снаряда на один квадратный метр.

К вечеру того же дня, лобовой атакой мы отбросили врага на 150 метров и вернули себе часть высоты. Немцы с этим не смирились и на следующий день нанесли удар вдоль Теркского хребта всеми силами своей «свирепой» и «отчаянной» танковой дивизии «Викинг». У них всё опять началось с мощной артподготовки. Страха перед ними мы уже не испытывали, но какое-то ожидание и томление перед неизвестностью, всё же было.

Отбили первую атаку, потом вторую и третью, танкоопасное направление у Чеченской балки и оврага перекрыли двумя рядами мин. Атаки немцев теперь продолжались изо дня в день. Обычно бой шёл всё светлое время и заканчивался только ночью. Хорошо, что в этих местах осенний день был коротким, и туман не уходил в лощинах, мешая прицельному огню противника. Продвижение немецких автоматчиков остановили только после того, как наша дивизия ввела в действие всю свою артиллерию и миномёты, израсходовав последние боеприпасы.

Потом немцы ещё не раз ходили в атаку, пытаясь вернуть себе высоту 390,9. Очень было нужно немцам прорваться в долину Алхан-Чурт. Доходило до ближнего боя, и тогда увидел, что у шедших прямо на меня эсэсовцев были совершенно стеклянные глаза, словно они ничего перед собой не видели. Точно, не от шнапса такое случилось. Они тоже боялись нас, и, как и мы несли большие потери. Позднее, нам рассказывали, что во время штурма высоты, немецкие солдаты иногда отказывались выполнять приказы своих офицеров. Пытаясь заставить их идти в атаку, они стреляли из пулемётов по своим с тыла. Немецкие солдаты в долгу не оставались и отвечали огнём по своим пулемётчикам.

Получалось, что мы тоже тогда неплохо воевали, раз немцев дальше не пустили. Другое дело, что силы наши быстро таяли, все резервы были израсходованы, и помощи дальше ждать было уже неоткуда. Только и немцы к тому времени тоже выдохлись, перестали атаковать и продолжали беспокоить нас артиллерийским и миномётным огнём. Да и какая теперь могла быть активная фаза войны, когда сыпал густой снег, а потом снова наступила оттепель с плотным туманом и непролазной грязью.

Скажу тебе, сынок, что награждали нас во время войны чаще после успешных наступательных операций. Но разве героизм проявлялся только в таких боях? Даже в самом бездарно задуманном и руководимом полководцами бою, солдаты могли драться отлично, не жалея себя. Они и здесь сражались до последнего дыхания, но не победили и не погнали немцев. Разве это была их вина?