Прощание с империей

Правда, в России позднее велись разработки для сверхсекретной программы «Спираль» по созданию носителя с возвращаемым орбитальным космическим планером МиГ-105, которые потом были остановлены из-за отсутствия финансирования. Зато американская фирма Sierra Nevada вскоре инициативно представила в НАСА облик своего нового космического корабля Dream Chaser, очень похожего на МиГ-105. При этом они не скрывали, что документацию приобрели в России. Теперь это один из пилотируемых кораблей, на который в Америке делали основную ставку в будущем.

Значит, пока в России оставалось только мечтать. Существовала же фантастическая версия о том, что советско-американская экспедиция всё же высаживалась на Красной планете? Даже называлась конкретная дата для этого старта: 8 июня 1971 года. По всем расчётам астрономов в такой срок был наиболее благоприятный период великого противостояния планет, когда расстояние между Землёй и Марсом сокращалось до минимума. Одному британскому астроному даже удалось перехватить одно странное сообщение оттуда: «Мы на Марсе, здесь есть жизнь!»

А недавно американский марсоход прислал на Землю очередную порцию фотоснимков поверхности Красной планеты. На одном из них среди выжженной испепеляющим солнцем пустыни был виден одинокий могильный крест. Значит, находившиеся там космонавты кого-то уже похоронили? Потом обнаружили странное рукотворное сооружение белого цвета, похожее на космическую станцию. Теперь можно было всерьёз предположить существование марсианской колонии.

Ведь были в прошлом такие люди, которые рискнули променять родную Землю на полную независимость. Это был отважный экипаж «Аэлиты». Такой проект действительно появился в 1969 году. В его рамках планировалось создать целый город-корабль с пятью отсеками, аппаратами для полёта в марсианской атмосфере и два модуля для посадки на планету.

Может, действительно, сегодня люди уже чего-то не знали, и сверхтяжёлая ракета Н-1 Сергея Королёва всё же улетела на Марс с этим героическим экипажем? Возможно, космонавты остались живы и теперь успешно осваивали Красную планету. В таком случае на Марсе уже должны были появиться новые поколения землян. Оставалось предположить, что они, как астронавты из «Марсианских хроник» Рэя Брэдбери, нашли там свой дом и теперь звали землян к себе с гости…

Обо всём этом Николаю Баркову хорошо мечталось в День космонавтики. Совсем не хотелось думать о том, что в его стране за последние четверть века практически ничего нового и прорывного не было создано. Космическая отрасль постепенно превращалась в заурядного «извозчика» и до точки невозврата теперь оставалось совсем немного времени…

Снова гулко ударил колокол в соборе святых апостолов Петра и Павла. Его колокольня уходила своей иглой вверх на 122 метра. Когда-то этот собор считался самым высоким в городе. Здесь всегда находилось его сердце, усыпальница русских императоров. Теперь он был в этом высотном списке только четвёртым. Его «по росту» уже обошли башня «Лахта Центра», небоскреб «Лидер Тауэр» и жилой комплекс «Князь Александр Невский».

Правда, сегодня всё это уже не имело никакого значения. Здесь, у светлых стен собора, выше было только синее небо. Сам он, устремлённый вверх всеми своими линиями и многими ярусами, казался Баркову удивительно похожим на ракету, стоявшую на боевом стартовом комплексе. Где-то там, на самом верху, уже летели в небо золотые крылья…

Памятник солдату

Дорога петляла по склону горы мимо теснившихся уступами домов. Город мёртвых был дальше, у вершины горы Кабахаха. Местные говорили, что там к Богу ближе. Здесь и земли-то не было в обычном понимании, только щебень да растрескавшаяся от зноя глина. Гудел, пел унылую песню ветер. Николай Барков присел у скромного памятника с выбитой звездой: «Здравствуй, отец! Вот мы и снова свиделись». Николай глянул на фотографию отца, пытаясь определить его сегодняшнее настроение. Отец смотрел на него и молчал. Выражение его лица с орлиным носом, с жёсткой линией рта, обрамлённого глубокими складками, показалось Николаю немного насмешливым. Барков печально вздохнул и провёл рукой по серому мрамору обелиска…

Его отношения с покойным отцом нельзя было назвать простыми. Николай запомнил его строгим и суровым человеком, от которого было необычайно трудно дождаться похвалы или одобрения. Казалось, что он всегда ждал от своего сына какого-то особенного поступка, словно видел в нём что-то значительное, чего не замечали другие. Время шло, а его сын мало чем отличался от своих сверстников. Наверное, это было разочарованием, но он очень любил его, оберегал и не торопился открывать перед ним несовершенство окружавшего мира.