Читаем Прощание с коммунизмом. Детская и подростковая литература в современной России (1991–2017) полностью

Поэзия, появившаяся в 2000‐х и 2010‐х годах, глядела на детство куда более критически и совсем не так благоговейно. Это особенно заметно в стихах Артура Гиваргизова, одного из самых необычных и плодовитых поэтов своего поколения. Стихи Гиваргизова бросали вызов дидактическим представлениям о детстве, преобладавшим в советской поэзии с конца 1930‐х годов. Балистрери назвала Гиваргизова «прямым наследником авангардистских авторов 1920‐х и 1930‐х годов»356. Преподаватель музыки по образованию, Гиваргизов начал публиковать стихи в детских журналах в конце 1990‐х; вскоре появилось и два сборника поэзии для детей: «Мой бедный Шарик» (2002) и «Со шкафом на велосипеде» (2003). С тех пор у Гиваргизова вышло более двадцати поэтических сборников и сборников рассказов, пьес и сказок, в том числе «Записки выдающегося двоечника» (2005), «Мы так похожи» (2008), «Когда некогда» (2012) и «Такие разные Оли» (2014)357. Среди его героев есть сороконожки и мухи, генералы и двоечники, муравьи и собаки. Хотя Гиваргизов не достиг еще популярности Усачева и Остера, в его книгах предостаточно языковых находок, юмора, неожиданных поворотов и философской глубины, напоминающей произведения Шела Силверстайна. Новаторство и яркость работ Гиваргизова раскрывались в полной мере, когда он невероятно выразительно читал свои произведения детям.

По мнению Балистрери, Гиваргизов оказался достойным последователем таких авторов, как Усачев, Седов, Собакин, Сергей Георгиев и Михаил Есеновский. Все они использовали игровую модальность для того, чтобы

смеяться над официальными выражениями, разрушать привычные ожидания, высмеивать поведение, положенное взрослым и детям, прославлять «мир наоборот»358.

Поскольку Гиваргизов начал карьеру как школьный учитель музыки, неудивительно, что многие его ранние книги пародируют школьные правила, музыкальные занятия и взаимоотношения между взрослыми и детьми. Эта борьба с авторитетами особенно ясно была видна в более поздних сборниках – «Про драконов и милиционеров» (2006), «Генералы» (2011) и «В честь короля» (2011); в них власть и тирания осмеивались еще сильнее359. Гиваргизов писал о «сильных мира сего» так, что в его стихах явственно проявлялись «новые отношения между взрослым и ребенком» – отношения, новые для России 2000‐х годов, исторического момента, называемого Балистрери «пост-постсоветским периодом»360. Балистрери добавляет, что внимание, которое Гиваргизов уделял жестокости взрослых и их тенденции к манипуляции в отношениях с детьми, а также его неприкрытые насмешки над учителями и родителями указывали на способность «отказаться от прошлых и настоящих определений взрослости и детскости» и, таким образом, «создать новый тип отношений между взрослыми и детьми»361. Балистрери считает, что в отличие от поэзии 1990‐х годов в творчестве Гиваргизова уже не так важен водораздел между советским и постсоветским. Вместо этого

появляется новое пространство, в котором исчезает разделение на советское и постсоветское, детское и взрослое; в этом пространстве нарративное «я» испытывает второе рождение362.

Согласно Балистрери, попытка избавиться от надуманных определений взрослости и детскости лежала в самой сердцевине поэтического мира Гиваргизова и отражала общее усилие детских авторов переформулировать этические и моральные ценности, заложенные в основу современного российского общества. Это усилие помогало созданию нового типа взаимоотношений между членами общества в целом363. Поэтическое творчество Гиваргизова, продолжающее работу членов группы «Черная курица», Остера и Усачева, создавало новые отношения между автором-взрослым и ребенком-читателем, строящиеся на доверии, честности и игре; эти отношения стали еще более важны для российских прозаиков, пишущих для детей в XXI веке.

Поэзия продолжала играть важнейшую роль в российской детской литературе: поэтическое творчество доказывало свою живучесть в разных формах. Анастасия Орлова, которая пишет для совсем маленьких детей, всего за несколько лет опубликовала десяток книжек-картинок, поэтических сборников и коротеньких прозаических текстов для дошкольников: например, «Яблочки-пятки» (2012) и «Это грузовик, а это прицеп» (2015). Орлова была награждена премией Президента РФ в области литературы и искусства за произведения для детей и юношества 2016 года364. Как и Гиваргизов, Орлова изначально не являлась частью какого-то поэтического кружка. Она получила экономическое образование и работала менеджером в частной компании. Ее поэтические опыты не были связаны с образованием и работой, дело было в детской страсти к чтению и сочинительству365.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Основание Рима
Основание Рима

Настоящая книга является существенной переработкой первого издания. Она продолжает книгу авторов «Царь Славян», в которой была вычислена датировка Рождества Христова 1152 годом н. э. и реконструированы события XII века. В данной книге реконструируются последующие события конца XII–XIII века. Книга очень важна для понимания истории в целом. Обнаруженная ранее авторами тесная связь между историей христианства и историей Руси еще более углубляется. Оказывается, русская история тесно переплеталась с историей Крестовых Походов и «античной» Троянской войны. Становятся понятными утверждения русских историков XVII века (например, князя М.М. Щербатова), что русские участвовали в «античных» событиях эпохи Троянской войны.Рассказывается, в частности, о знаменитых героях древней истории, живших, как оказывается, в XII–XIII веках н. э. Великий князь Святослав. Великая княгиня Ольга. «Античный» Ахиллес — герой Троянской войны. Апостол Павел, имеющий, как оказалось, прямое отношение к Крестовым Походам XII–XIII веков. Герои германо-скандинавского эпоса — Зигфрид и валькирия Брюнхильда. Бог Один, Нибелунги. «Античный» Эней, основывающий Римское царство, и его потомки — Ромул и Рем. Варяг Рюрик, он же Эней, призванный княжить на Русь, и основавший Российское царство. Авторы объясняют знаменитую легенду о призвании Варягов.Книга рассчитана на широкие круги читателей, интересующихся новой хронологией и восстановлением правильной истории.

Анатолий Тимофеевич Фоменко , Глеб Владимирович Носовский

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / История / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное