Прощание с коммунизмом. Детская и подростковая литература в современной России (1991–2017)

Екатерина Мурашова, детский психолог из Санкт-Петербурга, была одной из тех, кто радикальным образом изменил прозу для детей и подростков. Благодаря своему профессиональному опыту Мурашова очень хорошо понимала, что необходимо подросткам, и предлагала им именно это: ее повести отражали репрезентацию мира молодых и новые способы понимания того, что в этом мире происходит373. Повесть Мурашовой «Класс коррекции» (2004) внесла свой вклад в новую традицию подростковой прозы, показывая происходящее глазами детей-инвалидов, детей из малообеспеченных семей и вообще детей, непохожих на остальных. Эта повесть получила в 2005 году премию «Заветная мечта» и несколько раз переиздавалась374. Две следующие книги Мурашовой «Гвардия тревоги» (2008) и «Одно чудо на всю жизнь» (2010) превратили писательницу в известного автора подростковой прозы375. Ее работы служили мостиком между советской детской литературой и новыми, постсоветскими произведениями для подрастающего поколения. Мурашова часто обращалась к советскому канону и изображала героев-сирот, оторванных от естественного окружения, – нередкая тема в советской детской прозе. В каком-то смысле Мурашова оказалась последней в череде советских писателей, внесших вклад в развитие канонического образа ребенка-сироты376.

Другим важнейшим автором первой волны постсоветской прозы можно назвать Дину Сабитову, филолога по образованию и бывшую университетскую преподавательницу. Сабитова опубликовала свою первую повесть «Цирк в шкатулке» в 2008 году377. Сказочное повествование, в котором ребенок-сирота находит убежище в цирке, предназначено для среднего школьного возраста; книга получила премию «Заветная мечта» в 2009 году. С тех пор Сабитова опубликовала еще четыре книги: два произведения для подростков и два – для более младших читателей378. Сабитова хорошо понимала, что цель современного творчества – создание новой литературы:

Я и другие мои знакомые, детские и подростковые писатели, очень этого боятся. Что им скажут, это все в традициях хорошей советской детской литературы. Это считается ругательным, если вы не пишете ничего такого нового. Надо сейчас совершенно новое379.

Во всех своих произведениях, и для подростков, и для более младших детей, Сабитова писала о реальных проблемах, которые стоят перед детьми, живущими в современной России. Важнейшей темой для нее являлись вопросы, связанные с усыновленными детьми380. В 2012 году Сабитова была номинирована на престижную премию памяти Астрид Линдгрен, в 2010 году на ту же премию была номинирована Екатерина Мурашова.

Третья писательница, Мариам Петросян, армянская художница и мультипликатор, пишущая на русском, почти двадцать лет работала над романом для юношества, который после публикации в 2009 году тут же стал бестселлером381. «Дом, в котором…» повествует о трудной жизни детей и подростков в школе-интернате для детей с проблемами физического, интеллектуального и психологического развития, а также о связанных с этим проблемах употребления наркотиков. Книгу ждал немедленный финансовый успех и похвалы критиков, скоро она превратилась в «многоадресный» культовый роман, который читали все – подростки и взрослые382. Московский критик Ольга Лебедушкина назвала роман «итоговым текстом десятилетия»383. «Дом, в котором…» посвящен трагической истории детей и подростков, находящихся в вечном преддверии ада (в отличие от героев знаменитого цивилизационного нарратива – «Республики ШКИД»), но, несмотря на это, читатели оценили честность рассказа о жизни в интернате и живой стиль повествования. Мария Черняк замечает, что «только постепенно становится понятно, что мир Дома – это развернутая метафора детства, расставание с которым неизбежно»384. Роман стал финалистом конкурса «Большая книга» и был переведен на несколько языков: французский, испанский, итальянский, польский, чешский, венгерский, литовский и английский. Он вызвал волну активности фанатов в интернете, причем число почитателей романа исчислялось тысячами. Несмотря на такой международный успех, Петросян не считала себя профессиональной писательницей: со времени публикации «Дома, в котором…» она написала только одну книжку для маленьких детей385.