Читаем Прощание с коммунизмом. Детская и подростковая литература в современной России (1991–2017) полностью

Одним из авторов, пристально исследующих советское прошлое для того, чтобы рассказать о нем детям, стал Эдуард Веркин, более известный как писатель-фантаст. За свою фантастику Веркин три раза – в 2007‐м, 2008‐м и 2009‐м – получал премию «Заветная мечта», однако в 2012 году писатель обратился к исторической прозе. Повесть «Облачный полк» вышла в издательстве «КомпасГид», специализирующемся на отечественной детской прозе. Вторая мировая война и привычная биография пионера-героя предстают в книге совершенно по-новому. Веркин рассказывает о военном времени, о кровавой и убийственной повседневной жизни детей в партизанском отряде – нелегкой судьбе тех, кто был рожден незадолго до войны396. Как и многие другие авторы того времени, Веркин предлагает читателю давно знакомую, но освобожденную от традиционных советских мифов историю, и она звучит совершенно по-новому, гораздо более правдоподобно и убедительно.

Евгений Ельчин, художник, иллюстратор и автор, эмигрировавший в Америку из Советского Союза в начале 1980‐х годов, в книге «Сталинский нос» обсуждает другую, ранее не проникавшую в детскую литературу, тему – переживания детей в эпоху сталинских чисток. Опубликованная сначала по-английски в 2011 году и появившаяся в русском переводе в 2013 году, эта книга оказалась первым произведением, написанным для школьников, где рассказ о сталинских репрессиях преломлялся через непосредственное восприятие ребенка397. Чтобы передать трагическую историю мальчика по имени Саша Зайчик, чей отец, сам служивший в органах государственной безопасности, был арестован как враг народа, книга использует элементы магического реализма. Перед юным героем встает необходимость трудного морального выбора: ему необходимо разобраться в причинах ареста отца и в том, как по отношению к нему самому ведет себя Советское государство. Как и герои Веркина, Саша – самый обыкновенный мальчик, живущий в необыкновенное время. Публикация «Сталинского носа» в России сразу же вызвала оживленную дискуссию, посвященную репрезентации сталинского террора в литературе, и привела к появлению новой отечественной исторической прозы для детей и подростков398. Первая книга проторила путь, и тут же появилось несколько других произведений о сталинском времени, получивших безоговорочное одобрение критиков399.

Вышедшая в 2015 году повесть Ольги Громовой «Сахарный ребенок» основана на правдивой истории маленькой девочки, попавшей в сталинский ГУЛАГ. Громова, библиотекарь и редактор библиотечного журнала, пересказала для детей воспоминания своей знакомой Стеллы Нудольской. Во время сталинских чисток отец Стеллы был арестован, а его жена и дочь были высланы в Киргизию. Громова записала воспоминания Стеллы и превратила их в детскую книгу, в которой правдиво описываются тревога за будущее, голод и страх матерей и детей, оказавшихся в сталинских лагерях и на поселении. Читать эту книгу нелегко, но совершенно необходимо – только так современные дети могут узнать и понять советскую историю. Другое, не менее реалистичное описание сталинского времени появилось в книге «Полынная елка» (2017) Ольги Колпаковой. Колпакова рассказывала о страданиях поволжских немцев, высланных в Сибирь во время Второй мировой войны. Тысячи из них были вынуждены покинуть свои деревни и поселки в Поволжье, многие умерли во время войны или сразу после. В «Полынной елке» – истории одной немецкой семьи – детально описаны тяжелейшие условия жизни ссыльных в Сибири. Это первая отечественная повесть для детей, рассказывающая о тех страданиях, которые выпали на долю этнических немцев в период сталинизма400.

Юлия Яковлева, журналист и балетный критик, тоже взялась за трудные темы сталинизма и военного времени в своей популярной серии «Ленинградские сказки», вышедшей в издательстве «Самокат». Первая книга «Дети ворона» была опубликована в 2016 году401. Как Ельчин и другие авторы до нее, Яковлева использует магический реализм в качестве литературного приема, который помогает детям переваривать чудовищно трудные темы: сталинские репрессии, голод, страшную участь бездомных, оставшихся без родителей детей. В книге «Дети ворона» действие происходит в 1938 году, в разгар сталинских чисток. «Краденый город», вторая книга из пятитомной серии «Ленинградские сказки», рассказывает о блокаде Ленинграда в 1941 году: в ней описаны смерть от голода, гибель детей и другие ужасы войны402. Огромная красная звезда на обложке повести «Дети ворона» призвана напомнить читателю о суровом советском времени. Яковлева использовала в книге историю своей семьи, но вписала ее в более широкую историческую перспективу403. Писательница считает свои книги «традиционными волшебными сказками», в которых, по ее выражению, отразилось «ощущение реальности тридцатых годов: когда контуры смещаются, линии плывут»404. Как замечает литературный критик Елена Кузнецова,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Основание Рима
Основание Рима

Настоящая книга является существенной переработкой первого издания. Она продолжает книгу авторов «Царь Славян», в которой была вычислена датировка Рождества Христова 1152 годом н. э. и реконструированы события XII века. В данной книге реконструируются последующие события конца XII–XIII века. Книга очень важна для понимания истории в целом. Обнаруженная ранее авторами тесная связь между историей христианства и историей Руси еще более углубляется. Оказывается, русская история тесно переплеталась с историей Крестовых Походов и «античной» Троянской войны. Становятся понятными утверждения русских историков XVII века (например, князя М.М. Щербатова), что русские участвовали в «античных» событиях эпохи Троянской войны.Рассказывается, в частности, о знаменитых героях древней истории, живших, как оказывается, в XII–XIII веках н. э. Великий князь Святослав. Великая княгиня Ольга. «Античный» Ахиллес — герой Троянской войны. Апостол Павел, имеющий, как оказалось, прямое отношение к Крестовым Походам XII–XIII веков. Герои германо-скандинавского эпоса — Зигфрид и валькирия Брюнхильда. Бог Один, Нибелунги. «Античный» Эней, основывающий Римское царство, и его потомки — Ромул и Рем. Варяг Рюрик, он же Эней, призванный княжить на Русь, и основавший Российское царство. Авторы объясняют знаменитую легенду о призвании Варягов.Книга рассчитана на широкие круги читателей, интересующихся новой хронологией и восстановлением правильной истории.

Анатолий Тимофеевич Фоменко , Глеб Владимирович Носовский

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / История / Образование и наука / Документальное
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное