Читаем Прощание с коммунизмом. Детская и подростковая литература в современной России (1991–2017) полностью

Одна из самых известных повестей Мурашовой «Класс коррекции» была опубликована в 2004 году, а десять лет спустя превращена в фильм, снятый режиссером Иваном Твердовским478. Сюжет повести вращается вокруг истории Юры Малькова, подростка с церебральным параличом, ученика седьмого класса одной из крупных городских школ. Из-за физических проблем Юру помещают в класс для самых слабых учеников – среди его одноклассников практически нет никого без каких-либо физических и психических отклонений, эмоциональных проблем, отставания в развитии или асоциального поведения. Юра резко выделяется на этом фоне: он прекрасный ученик, легко адаптируется к новым обстоятельствам, у него двое любящих родителей. Он всегда готов посмеяться над собой и только улыбается, когда одноклассники передразнивают его неуклюжие жесты. Юрина врожденная доброта, умение сочувствовать и весело смеяться в ответ на оскорбительные насмешки напоминают другого литературного героя – князя Мышкина из романа Федора Достоевского «Идиот» (1868). Оба проявляют высочайшие добродетели и невероятную моральную силу перед лицом многочисленных несчастий: князем Мышкиным руководят христианские ценности, источником Юриных достоинств являются скорее моральные принципы Руссо479. Даже на обложке первого издания отражается чистота помыслов героя: мальчик невинными глазами смотрит куда-то вдаль, в неизвестное будущее.

Юра и Антон, от чьего лица ведется повествование, почти сразу становятся друзьями. Антон страдает неврологическим заболеванием, которое взрослые принимают за нарочито девиантное поведение. Костяк сюжета составляют путешествия Юры и Антона в параллельный мир, где Юра может ходить и «исполняются все желания». Этот мир может быть раем, галлюцинацией или тем фантастическим местом, где детям первый раз в жизни удается стать счастливыми. Поначалу только у Антона получается следовать за Юрой в этот мир, но постепенно другие одноклассники тоже находят туда дорогу. В этом мире Антон и Юра скачут на лошадях по зеленым холмам, наблюдают за птицами в красивом лесу, попадают в средневековый замок, слышат, как дети у костра поют советские пионерские песни. Когда в этом мире оказываются их одноклассники, они превращаются в маленьких детей, растущих в любящих семьях. Граница между реальностью и фантазией размывается после того, как одну из одноклассниц, девочку по имени Стеша, похищают ради выкупа бандиты – остальным удается ее найти и спасти, и она освобождается от заклятья, словно заколдованная принцесса в сказке. За этим следует трагическая смерть Юры, но концовка повести не безнадежна: убитые горем родители удочеряют маленькую брошенную девочку. Ребенок, которому необходим дом, чудесным образом находит родителей, которым необходим ребенок, – проблеск счастливого сказочного конца в этом в целом невероятно мрачном произведении.

Две другие повести Мурашовой, «Гвардия тревоги» (2008) и «Одно чудо на всю жизнь» (2010), представляют собой смешение нескольких жанров советского детского канона – школьной повести, сказки и путешествия в параллельные фантастические миры. В нарративах Мурашовой неожиданным образом сочетаются высокий и низкий стили: обилие литературных аллюзий соседствует со сленгом, школьным жаргоном и уличными ругательствами. Таким образом, очень точно воспроизводится лексика современных подростков, и эта головокружительная смесь стилей параллельна социальному ландшафту повестей Мурашовой, где героями становятся и дети из богатых семей, и невероятно бедные дети. Теневой рассказчик Нодельмана – ощутимая рука взрослого писателя, направляющая течение событий, – в прозе Мурашовой видна достаточно хорошо. Взрослое понимание ситуации отражается в физическом описании героев, длине предложений, манере выражения мыслей, диалогах, социальных комментариях, использовании образов, взятых из классической литературы, обилии литературных аллюзий и цитат. В короткой (всего 188 страниц) повести «Класс коррекции» Мурашова упоминает Пушкина, Тургенева, Паскаля, короля Артура, шекспировского «Отелло», цитирует знаменитое стихотворение Валерия Брюсова «Творчество» (1895)480. В повести мельком упоминается утопический хрустальный дворец из романа Чернышевского «Что делать?», отдается дань уважения «Республике ШКИД» Белых и Пантелеева: один из учителей, географ, живо напоминает современного Викниксора (любимого учителя в «Республике ШКИД»), который поддерживает и учит детей, отвергнутых обществом.

Мурашова наполняет стилизованную речь подростка культурными аллюзиями – временами ее герои цитируют известные литературные произведения, сами не зная, что именно они цитируют; это предположительно делает подростковый голос более убедительным. Например, Антон следующим образом описывает школу:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Основание Рима
Основание Рима

Настоящая книга является существенной переработкой первого издания. Она продолжает книгу авторов «Царь Славян», в которой была вычислена датировка Рождества Христова 1152 годом н. э. и реконструированы события XII века. В данной книге реконструируются последующие события конца XII–XIII века. Книга очень важна для понимания истории в целом. Обнаруженная ранее авторами тесная связь между историей христианства и историей Руси еще более углубляется. Оказывается, русская история тесно переплеталась с историей Крестовых Походов и «античной» Троянской войны. Становятся понятными утверждения русских историков XVII века (например, князя М.М. Щербатова), что русские участвовали в «античных» событиях эпохи Троянской войны.Рассказывается, в частности, о знаменитых героях древней истории, живших, как оказывается, в XII–XIII веках н. э. Великий князь Святослав. Великая княгиня Ольга. «Античный» Ахиллес — герой Троянской войны. Апостол Павел, имеющий, как оказалось, прямое отношение к Крестовым Походам XII–XIII веков. Герои германо-скандинавского эпоса — Зигфрид и валькирия Брюнхильда. Бог Один, Нибелунги. «Античный» Эней, основывающий Римское царство, и его потомки — Ромул и Рем. Варяг Рюрик, он же Эней, призванный княжить на Русь, и основавший Российское царство. Авторы объясняют знаменитую легенду о призвании Варягов.Книга рассчитана на широкие круги читателей, интересующихся новой хронологией и восстановлением правильной истории.

Анатолий Тимофеевич Фоменко , Глеб Владимирович Носовский

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / История / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное