Прошедшее продолженное время

– Значит, князюшка наш еще глупей, чем мы о нем думали. После разорения вотчин и сожжения десяти тысяч человек при бунте в Ленинском районе Владимир потерял былую силу. То, что не сделали война и осада, лихо организовал взвод кадетов.

– Так это мы виноваты? – поразился я. – Это мы решетку опустили? А как бы он это быдло обдолбанное к порядку призвал? Вот бы дал наш князюшка торчкам оружие… Они бы его в момент замочили.

В этот момент в крайней бойнице что-то мелькнуло. Я проследил движение человекоподобного силуэта и изготовился к стрельбе. Когда мишень возникла в окошке, палец на спусковом крючке успел плавно переместиться в крайнее заднее положение. Винторез выплюнул пулю, жалобно звякнула жестянка мишени.

– Молодец, – похвалила меня амазонка. – Сейчас у девчонок спросим результат.

На стене что-то долго шуршало, потом донеся голос – В яблочко попал.

– Сейчас будет две мишени. Мы пустим их одну за другой, – предупредила Клавдия. – Стреляй очередью.

– Понял, – подтвердил я, переводя винтовку на автоматический огонь.

– Хорошо, – сказала девушка. – Слушай дальше.

– Давай.

– Никто вас и не обвиняет. Я слышала, что решетку опустили по приказу покойного воеводы, держал он обиду на одного человека за пожар на своем подворье…

– Не понимаю, о чем ты, – отреагировал я.

Сердце предательски зачастило, и в этот миг я увидел, что цели двинулись снова.

Запредельным усилием воли я вернул боевое состояние.

Винтовка выпустила короткую очередь, прострочив пространство бойницы.

Амазонка замолчала. Она ждала, пока ее подчиненные доберутся до мишеней.

– Обоих, – донеслось от стены. – В первого две пули вошло. Силен бродяга!

– Сейчас попробуем пустить их с большим интервалом, – предупредила амазонка. – Переводчик огня не трогай.

«Ну, спасибо», – раздраженно подумал я.

– Что-то ты замолчала, – сказал я. – Скучно становится.

Я опасался: скоро станет слишком темно, и я не увижу прицела.

– Этой весной наш Васильич снова взялся за старое. Он отписался суздальскому владыке и организовал встречу у Павловска, на номинальной границе княжеств. Там он пустил в ход все свое красноречие, щедрые подарки, добрых девочек, самогон и медовуху. И полупьяный князь Иннокентий согласился. На радостях оба войска напились и побратались. Дальше они гудели до тех пор, пока не кончились запасы крепкого.

Говорят, наш князь не единожды обжулил будущего родственника, играя в «черномора». А играли они на Рогнедино приданое. В результате наше княжество почти ничего не потеряло из ценностей. Так, сущую мелочь.

– И что дальше? – Палыч в Суздале очухался и, по всему видать, пришел в ярость. На кой его сыну владимирская блядь, которую только ленивый не пер? И денег откупных он не получил. И обвели его вокруг пальца…

Я поздно уловил движение, но рефлексы не подвели. Затвор выбросил одну за одной две гильзы. Жестянки мишеней прозвенели похоронный марш по погубленным виртуальным жизням.

– Ну и что дальше? – спросил я как ни в чем не бывало.

– Вот и отыгрался… А как наш князюшка хвалился ловко состряпанным дельцем. Надул врага, дочку сплавил, войну остановил. Дожал он амазонок. Теперь ему впору снова жениться. Нельзя господину Владимира без наследника.

– Что?! Ему после Марии Ивановны жениться не давали? – в глубоком изумлении спросил я.

Если потребовалось бы стрелять сейчас, я не попал бы даже в стену.

– Ну да, – спокойно подтвердила амазонка. – Только это секрет. Никому не говори.

– Обоих! – донеслось сверху.

– Данька, – вдруг жалобно попросила девушка. – Возьми меня в жены. Я тебе верная буду.

– Ты серьезно? – спросил я.

– Да, – Клавдия подалась ко мне с выражением надежды и боли.

Я не стал ее отталкивать. Она была теплая и приятная на ощупь, действовала на мои самцовые инстинкты, хоть и не сильно нравилась как человек.

– Мне так страшно, – сказала она. – Внутри холодно и пусто. Предчувствия нехорошие. Давай в лес уйдем.

– Проверяешь? – поинтересовался я.

– Да, Данька, – призналась амазонка. – И проверку ты прошел. Тебе кой-чего передать велели.

Девушка оглушительно свистнула. Из-за ближайших кустов показалась пара «диких кошек». На другой стороне поляны подозрительно качнулась еловая ветка.

«Прикладом по голове и бежать был не вариант, – пролетело в голове. – Хорошо, вовремя одумался».

Клавдия махнула рукой, и похожая на скромную девочку из посадов амазонка принесла ей тот самый злополучный холщовый узелок, что мешал мне всю дорогу, находясь под ногами.

Я не рискнул брать подозрительную посылку, как бы подчеркнуто мирно она не выглядела. Клавдия поморщилась и приняла узелок сама.

– Брезгуешь? – поинтересовалась она.

– Опасаюсь, – в тон ей ответил я.

– В этот раз можешь не бояться. От Преподобной подарок.

Девушка протянула мне передачу. Сквозь ткань в ноздри ударил запах свежего домашнего хлеба и сала.

– Какая забота, – иронически заметил я.

Меньше всего я хотел есть хлеб этой черной твари, которая загнала меня с отцом в метро на расправу немертвым. Я подхватил кулек и попытался забросить его в кусты.

– Придурок! – вскрикнула амазонка, перехватывая подарок Преподобной. – Взгляни сначала.