Прошу на бис!

Об этом господине я слышал немало. Каких только слухов не ходило о Его Святейшестве! Возможно, часть их лжива, но просто так люди не придумывают эдаких страшилок. Значит, имелся повод… что заставляет задуматься. Ну, согласись, не о каждом говорят, будто он любит наблюдать за пытками и требует, чтобы к его врагам применялись особо изощренные методы казни… даже обо мне подобных ужасов не рассказывают!

Поэтому я не ждал ничего хорошего от встречи с представителями Папы. Впрочем, смерти я никогда особенно не боялся и сейчас больше переживал о Яндре. Спаслась она или тоже попала в плен, подобно мне? А может, ее пощадили? В конце концов, вряд ли кто-либо узнает в этой истерзанной ночным приключением женщине, на которую, к тому же, наложили свой отпечаток нелегкие странствия последних лет, обворожительную юную аристократку, некогда приговоренную Инквизицией к сожжению… значит, оставался шанс, что Яндра на свободе. Слабое утешение, когда сидишь в холодном подземелье и готовишься встретиться с поклонником пыток, но выбирать не приходилось, и я вглядывался в этот жалкий “лучик надежды”, чтобы приободриться и не пасть духом. Ибо давно убедился, что отчаяние ведет к провалу.

Подвал, в который меня поместили, был темным, сырым и промозглым. Я, и без того обессиленный жутким штормом, изрядно продрог; любой другой человек на моем месте наверняка заболел бы, однако я не мог позволить себе подобную роскошь. Мне нужны были все мои силы, чтобы противостоять Папе, и я держался. Организм у меня крепкий.

Спустя сутки или около того я имел сомнительное счастье лицезреть самого Урбана VI. Не знаю, что заставило столь влиятельную личность снизойти до встречи со мной, простым узником, однако это желание спасло мне жизнь. И не просто спасло – кардинально поменяло ее направление!

Папа оказался старым, даже дряхлым, но глаза его взирали на мир цепко и въедливо… одного этого взгляда было порою достаточно, чтобы подписать кому-то смертный приговор. Поэтому я не стал недооценивать мнимую немощность Святейшего, я сразу насторожился и приготовился к непростой морально-этической схватке.

Мне не позволили сесть, и я возвышался над Папой, который с удобством устроился в роскошном кресле, расселся в нем, как на троне. Ему приходилось смотреть на меня снизу вверх, но это вовсе не создавало ощущения моего превосходства. Кто был главным, сомнений не вызывало. Я был достаточно умен, а потому не питал глупых иллюзий.

–Итак, вот вы какой, печально известный господин Косса! – своим неприятно скрипучим голосом изрек Папа, щурясь на меня маленькими слезящимися глазками.

Я пожал плечами:

–Да, это я… широко известный в узких кругах.

Мой тон, да и сами слова, отдавал дерзостью, но я инстинктивно чувствовал, что в данном случае нахальство – наиболее выигрышная тактика.

Урбан издал сухой смешок:

–Не таких уж узких, молодой человек… признаюсь, давно хотел познакомиться с вами.

Я немного удивился.

–Именно со мной? Мало ли пиратов в наших морях…

–Как вы правы, юноша! – вздохнул Папа. Я был еще молод, но на юношу уже не тянул – хотя, конечно, в сравнении с моим собеседником производил впечатление практически подростка.

–А чем я вызвал подобное любопытство Вашего Святейшества? – спросил я с некоторой опаской, присматриваясь к старику. Нет, я не в силах был угадать, о чем он думает!

Он склонил голову, тоже, в свою очередь, изучая меня. Пожевал морщинистыми губами, нахмурился… должно быть, пришел к не самым благоприятным для меня выводам.

–Каким чудом вы оказались на том берегу, молодой человек? – проигнорировав мой вопрос, Урбан VI задал свой. – Да еще и без сознания, насколько мне доложили? Без этого, боюсь, мы не смогли вас… поймать.

Я желчно усмехнулся.

–Да, святой отец, это правда. Будь я в полной силе, мне удалось бы скрыться от ваших людей…

–То не мои люди! – резко сказал, словно отрубил, Папа. – Просто окрестные жители.

–А я полагал, все люди, принадлежащие Святой Католической Церкви, подчинены вам… как и их жизни, – заметил я не без яда.

По тонким губам старика проскользнула недобрая улыбка.

–Неплохо сказано! – признал он. – Что ж, это так. Но вы уклонились от ответа на мой вопрос, господин Косса.

–Как и вы – на мой, Вашей Святейшество, – живо напомнил я. Я не боялся его разозлить, я уже понимал, что он почему-то заинтересован в моей персоне, и пока это так – я могу не опасаться за собственную жизнь. Поэтому я смело продолжил: – Почему я вызываю ваше любопытство?

–Я отвечу, – скупо пообещал Урбан VI, супя седые брови. – Когда придет время… мы к этому вернемся. Пока же расскажите о том, что привело вас сюда… в конечном счете.

Ну, я и рассказал, упомянув, среди прочего, и о данном обете… причем глаза Папы, когда он услышал о моей клятве Богу, вспыхнули странным огоньком.

–Неисповедимы пути Господни, сын мой, – обронил он после того, как я замолчал и выжидательно воззрился на него. – Вы дали страшный обет и не можете его нарушить… и Господь милостиво посылает вас ко мне – чтобы вы выполнили свое Ему обещание.