Проснулся утром...

А для нашего правительства и законодателей работы вообще непо­чатый край! Какие налоги еще придумать и куда их девать... Как и даль­ше платить копейки врачам и учителям, но чтобы они работали. Как окончательно добить милицию на местах... Как совсем заткнуть неза­висимые газеты, радио и телевидение, чтобы не портили картину. Все ведь знают, что журналисты во всем виноваты. Рост насилия – журна­листы. Наркомания – журналисты. Нестабильность в экономике – журналисты. Бездуховность – они же. Дыры в бюджете – а кто еще...

Эх, вскочил я на конька заезженного! Но хоть как-то надо вспом­нить о большом празднике – Дне российской прессы...

Спасибо, спасибо за поздравления! Кланяюсь, смущен, тронут, сма­хиваю розами скупую слезу... Хотя... это что же?! Опять праздник?! Опять – за стол?! Ну...

Всех нас с нашим праздником!

Январь, 2002

ВОТ И СФОТОГРАФИРОВАЛСЯ НА...

Вот и сфотографировался на новый паспорт. На последний паспорт. На последний билет туда. В один конец. Вы думаете, я пишу эти строч­ки и у меня кислая рожа? Ничего подобного! Может, вам и надоело слу­шать, но я не устану повторять, что жизнь – очень интересная и забав­ная штука.

Несколько лет назад от кого-то услышал историю. Незнакомая ста­рушка в питерском троллейбусе постаралась приободрить мужчину средних лет.

– Молодой человек, – сказала она, – что же у вас такой мрач­ный, безрадостный вид? Вот мне – 75 лет, а мне все равно интересно жить, хотя бы потому, что у меня впереди самое загадочное собы­тие, – и при этом она улыбалась.

Когда становится тошно, я вспоминаю эту старушку. Билет в один конец... Помните песенку «One way ticket» (в русском варианте «Синий-синий иней»)? Не хочу вслушиваться, о чем они точно поют, мне доста­точно слов «билет в один конец» и веселой заводной мелодии. Под нее и уходить веселей было бы... Стоп, стоп! стоп! Мы ведь о жизни, а не о противоположностях ее! Тем более, что свою молодость я и так про­длил на полтора года – то есть паспорт просрочил. И если меня в ми­лиции посадят на цугундер за кокетливое разгильдяйство, мне даже оби­деться нельзя будет.

Как я получал свой первый паспорт 30 лет назад, честно, не помню. Кажется, это было в полуподвальном помещении домоуправления. Помню, что в серо-зеленой книжице был раздел «Место работы», где первая запись сообщала: учащийся средней школы № 63 г. Запорожья. Потом добавились записи о работе лаборантом в средней школе, мотористом-рулевым теплохода «Удод» на якутской реке Алдан, операто­ром сталеплавильных печей на заводе, опять же в Запорожье... Тот пас­порт изъяли, когда меня призвали в ВМФ. Я это к тому, что в период строительства социализма паспорт был чем-то вроде второй трудовой книжки.

После службы я получал уже новый паспорт, который до сих пор при мне. На первом фото мне 21 год, я в усах (по инерции все еще имел вид гвардии старшины первой статьи!), и лицо у меня злое и мрачное, как у клюнувшей на «дурака» и вытащенной из морских глубин зубат­ки. Дело было так.

Я приехал из своего микрорайона почти в центр фотографировать­ся. А мне в ателье говорят: надо в пиджаке. Я съездил домой, надел свой единственный пиджак (в котором потом два раза женился), вернулся в ателье. Там мне сказали, что нужен еще галстук. Я сообщил, что галсту­ка у меня нет. Мне ответили, что это мои проблемы. Я съездил домой, взял один из многочисленных отцовских галстуков. Теперь мне в ате­лье сказали, что пиджак должен быть темным, а тот, что на мне, беже­вый, не годится... Тогда я вышел на улицу, дождался первого прохо­дившего мимо парня моей комплекции и попросил у него на пару минут пиджак. И все же сфотографировался. И вы хотите, чтобы я таки улы­бался на той фотокарточке? Я вас умоляю!..

Как я менял фото в 25 лет, тоже не помню. И вот теперь – после­днее фото... Ну, во-первых, есть повод обмыть это дело. Давненько я не собирал друзей – аж во вторник вечером это было, а сегодня четверг. Во-вторых, хоть по поводу паспорта совесть не будет мучить, а она и так истерзана донельзя. И, наконец, чтобы не было скучно, можно ме­нять заграничные паспорта. Или потерять новый... Еще раз: стоп! Его ведь для начала получить надо.

Так что – не все еще потеряно.

Январь, 2002

МЕСЯЦ В ОКНЕ...

Месяц в окне

Ярко и холодно светит...

Хорошо, что Чубайс далеко.

Это я опять начитался любимых японцев и сделал начало в стиле хокку. По-моему, сильно получилось. Лет 20 назад к Нине Михайловне Рыжовой, лучшему из лучших редакторов «Кировского рабочего», при­шла тетя с тремя толстыми потрепанными тетрадками. Там были сти­хи. И не просто стихи, а, как тетя призналась:

– У меня сильно красивая лирика...

Я не помню ни ее имени, ни ее стихов, но выражение не забуду. По­тому что я и сам порой грешу «сильно красивой лирикой». Чаще всего, конечно, в прозе. Но вот опять японцы...