Проснулся утром...

А вот стоит ли жениться рано или замуж выходить, тут ничего не могу сказать. Бывает, ждут-пождут, тянут-потянут, наконец, на четвер­том десятке переженятся, повыходят... А все равно, год-два прошел – и опостылели друг другу. Так, что и домой вечером идти не хочется. Рабо­та не в радость, дома противно... С любовью еще хуже, чем в рулетку. Угадал – счастье, а в остальном не просто проиграл – беду получил.

Раньше я брал на себя смелость прогнозировать, теперь не берусь. Потому что я уже не могу судить, как буду смотреть через год-два (а может, и через неделю) на вот эту красавицу, умницу, спортсменку и комсомолку. И захочу ли я видеть ее дома, приходя с работы. Или – утром со сна. А что она будет думать обо мне? О чем мечтать по но­чам – отравить меня или задушить сонного? И все потому, что не учуяли в свое время чужого друг в друге.

Хотя, конечно, по-разному и с судьбой бывает. Не так-то просто ее распознать.

Многие Север не любят. Родились тут, всю жизнь прожили, а пла­чут: холодно, темно, тоскливо... А вот на юге! А вот там, где жарко! Да там, где море!.. Согласен, в общем-то. Сам море люблю и втайне меч­таю жить на берегу океана, теплого и бесконечного, загадочного и не­повторимого. Да еще в бунгало. И чтобы босиком ходить и в шортах. А в холодильнике – море пива. Для себя и для друзей... Да вот только какие там друзья будут? Тоска там будет зеленая. Друзья у меня здесь. Где опять зима. Надолго. Накрепко...

Желтые листья падают на белый-белый снег. Тлеют красные гроз­дья рябин. Сколько раз видел, сколько читал, сам писал, а все равно опять – в диковинку. И каждый раз в душе... нет, не печаль. Скорей – покой и умиротворение.

Зимой не надо тратить силы на обдумывание отпуска, не надо мель­тешить на огороде и в поездках за город. Зимой есть возможность стать белым и пушистым, и спокойным, как снег. И неспешно подумать о жизни, о друзьях и любимых. И позвать их в гости, накормить и напо­ить их вкусно, а в процессе вести неспешные беседы «за жизнь»... Или погасить свет в теплой квартире и стоять с любимой у окна, смотреть на ночной зимний город и фантазировать, чем и как занимаются наши общие знакомые – кто спит, кто читает, кто ссорится, а кто целуется...

Как там поэт говорил: «На свете счастья нет, а есть покой и воля...» Воля – она летом. А настоящий покой – только зимой и только у нас, на Севере. И пусть жители Африки, Индокитая и Крыма никогда об этом не знают. Жалко их. Плакать будут от зависти.

Октябрь, 2002

ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР. ВСЕ УШЛИ...

Поздний вечер. Все ушли по домам. В редакции так тихо, что даже чудно. А может, это и не редакция вовсе? Когда идешь ночью по длин­ным коридорам военного корабля, можно представить, что это косми­ческий корабль, да еще чужой. Или наш, но заброшенный. Идешь и зна­ешь: в тусклом дежурном освещении за поворотами, за едва прикрытыми дверями и люками тебя подстерегают монстры или зеленые инопланет­ные люди, или растекшиеся по переборкам разумные, но кровожадные амебы... Ночью хорошо фантазируется подобным образом. Так развле­кал я себя во время ночных вахт в середине 70-х. А спустя лет двадцать посмотрел фильм «Чужие»... Увы, фантазии человека порой шаблонны.

В голове туго – много сегодня было всякого... Сходил к умываль­нику, плеснул в лицо холодной водой. В свое. Засоображалось лучше. Вода для меня – волшебная субстанция. Я давно знаю, что произошел не от обезьяны, а от рыбы. Только это секрет. Нехорошо отрываться от коллектива. Вода манит меня в любом ее проявлении. Но особенно, ког­да ее много. Когда она стеклась в море, или лучше в океан. Прилететь бы в Крым или на Таити и, не разбирая вещей, даже не заходя в гости­ницу, сбросить одежду у кромки воды, и – в нее... И лучше бы ночью. Растянуться на спине, распластаться на воде, руки-ноги врозь, и вос­торженно смотреть на звезды, и тихо покачиваться на волнах... Страш­но немного, но тем более роскошно. Я знаю, так уже было. Не на Таити, но мало ли мест хороших, с теплым морем и теплыми звездами.