Проспекты советской Москвы. История реконструкции главных улиц города. 1935–1990

Зато в противоположном направлении были достигнуты определенные успехи. За Тургеневской площадью Новокировский проспект трассировался через кварталы с ветхой застройкой между улицей Кирова и Уланским переулком, причем от улицы Кирова проспект отделялся всего одним рядом зданий. Проект планировки предусматривал зрительное объединение двух городских проездов путем оставления озелененных разрывов в застройке.

Центросоюз – Наркомлегпром – ЦСУ

Именно здесь, на участке между Бульварным и Садовым кольцами, начиналась реальная, а не проектная история Новокировского проспекта. Первым домом, вышедшим своим главным фасадом на еще не существовавшую магистраль, стал Дом Центросоюза – один из самых знаменитых памятников архитектуры Москвы 1920-30-х годов. Огромное здание, числящееся ныне под № 39 по улице Мясницкой, на своем веку сменило многих хозяев: сначала его заказчиком выступал Центральный союз потребительских обществ (Центросоюз), затем оно принадлежало Наркомату легкой промышленности, Центральному статистическому управлению. Поэтому в литературе оно упоминается как Дом Центросоюза, Наркомлегпрома, ЦСУ, а многие москвичи называют его просто «корбюзьешным» – по псевдониму его автора, знаменитого французского зодчего Ле Корбюзье.

Замысел строительства административного здания для Центросоюза возник за много лет до утверждения Генерального плана реконструкции Москвы 1935 года, однако идея прокладки проспекта-дублера улицы Кирова (тогда еще Мясницкой) уже витала в воздухе. Поэтому не случайно в программе конкурса оказалось положение о том, что проектируемое здание выходит на две параллельные улицы. Более того, предполагалось, что вдоль его юго-западного фасада проляжет соединяющий их проезд. Для этого приговаривался к уничтожению бывший особняк Солдатенкова, однако до его сноса дело так и не дошло, и он дожил до наших дней (ныне Мясницкая, 37).

По поручению Центросоюза открытый конкурс на лучший проект административного здания объявило Всероссийское общество гражданских инженеров (ВОГИ). В доме, рассчитанном на 2 тысячи рабочих мест, предполагалось разместить административную часть, торговые конторы и общественные организации Центросоюза. Помимо них предусматривались клуб с залом собраний, сценой, фойе, гимнастическим залом с душами, столовая с кухней, библиотека, амбулатория и хозяйственные помещения (ремонтные мастерские, склады, котельная и шесть квартир для обслуживающего дом персонала). Срок представления проектов устанавливался на 20 июня 1928 года. Одновременно в порядке закрытого конкурса проекты были заказаны архитекторам Вернету и Тейту (Англия), М. Тауту (Германия), Ле Корбюзье и П. Жаннере (Франция), группе архитекторов Управления по постройке складов Центросоюза. Им предстояло сдать свои работы до 10 августа. Проекты оценивались комиссией, в состав которой входили инженеры Г. Б. Красин и Л. А. Серк, архитекторы М. В. Крюков, И. П. Машков, В. А. Веснин, Я. А. Корнфельд, И. И. Кондаков.

Первую премию в открытом конкурсе получили Б. М. Великовский и В. М. Воинов, вторую – А. Т. Капустина и Л. И. Савельев, третью – А. П. Вегнер, Б. В. Ефимович и И. А. Звездин, четвертую – ленинградцы Н. А. Троцкий, С. Н. Казак, Т. Я. Зеликман. Однако комиссия Центросоюза не признала ни один из проектов-победителей пригодным для дальнейшей разработки[321].

Конкурсный проект здания Центросоюза (1-я премия). Архитектор Б. М. Великовский. 1928 г.

Интересно, что авторы монографии о Б. М. Великовском[322], отметив его победу в открытом конкурсе, забыли упомянуть о суровом итоговом заключении комиссии. Весьма типичная для нашего времени избирательность!

Среди проектов закрытого конкурса комиссия сразу отмела работу англичан, признав предложенное ими решение слабым, примитивным, исполненным типичным для британцев консерватизмом. Более положительной оценки удостоился проект М. Таута, который, хотя и выглядел несколько тяжеловесным и скучным, привлекал своей монументальностью. Лучшими оказались проекты Ле Корбюзье – П. Жаннере и группы архитекторов Управления по постройке складов.

Первый характеризовался чисто французским изяществом и легкостью, второй – наиболее продуманным и функциональным решением. Отметив отдельные недостатки обоих, комиссия сочла возможным рекомендовать их к дальнейшей разработке, причем вести ее должны были советские зодчие[323].