Прости грехи наши… Книга первая

Бабка Дарья, как обычно, копошилась в огороде, приводя в порядок грядки, когда Ванька босой выскочил на улицу и закричал, срывающимся на плач голосом:

– Мамка упала и не откликается!

Дарья, забыв про боль в спине, скачками ринулась в избу. Задыхаясь, она вбежала в распахнутую горницу.

Анна, бледная, неподвижно лежала посреди комнаты. Глаза ее были прикрыты, синие жилки, просвечивающиеся сквозь кожу, делали ее похожей на мрамор, холодный и не живой…

– Воды, Ванька! Воды, сынок, скорееча…, – завопила испуганно бабка, – Фельдшерицу позвать надо, где же этого окаянного носит! – причитала она, без толку размахивая своими костлявыми пальцами.

Ванька, охваченный неудержимой паникой, зачерпнул дрожащими ручонками полный ковш студеной воды и ринулся со всех ног к матери. Он, так торопился, но как назло споткнулся на пороге, ударившись с разбега о деревянный выступ. Корец со звоном отскочил в сторону, и слезы мальчика смешались с растекающимися по полу лужицами.

– Ах ты, батюшки…, – не унимаясь, стонала бабка, хлопая невестку по щекам, – Поторопись, Иван, да, под ноги-то гляди…

От страха и боли, мальчик громко зарыдал. Неудержимо стуча зубами, он наполнил ковш снова. И, хотя сердце его непослушно рвалось вперед, Ванька ступал, теперь, осторожно, бережно прижимая холодную посудину к своему тельцу, будто то была не простая вода, а волшебная влага из живительного источника. Морщинистая рука бабки замшелым камнем упала в нее, и спасительные капли оросили бескровное лицо Анны. Дарья брызгала женщину и, одновременно шевеля высохшим ртом, отчаянно читала молитвы.

Мальчик следил в надежде за ее неслышно двигающимися губами и, не выдержав, упал рядом на коленки, твердя свое заклинание: «Мамочка, вставай, мамочка…».

Анна с трудом приподняла отяжелевшие веки, до ее сознания донесся неразборчивый шепот и долгий детский плач. Сквозь рассеивающийся дым женщина увидела заплаканное лицо сына и, плохо соображая, что произошло, не без усилия выговорила:

– Ванечка, сынок, что ты…

– Мамка! – кинулся мальчик к ней на шею, снова разлив воду, – Мамочка, родная моя…, – дрожащие губы ребенка прильнули к мокрому лицу матери, – Вставай скорее, ты простудишься, – его слабые ручонки пытались приподнять мать.

Вдруг, неожиданный грохот сотряс дом. Хлестнувшие по напряженным нервам звуки безжалостно растоптали гармонию самых добрых и нежных чувств, проснувшихся вместе с Анной. Заплетающимися ногами в комнату вошел Василий.

– Во! – загоготал он с порога, огромный и беспощадный, как монстр, – Анька, и ты тоже того…, – пьяный отвратительно икнул, и только, потом закончил фразу, – Перебрала…

Смех его был неуместным и, потому кощунственным. И, именно, в этот момент мальчик понял: он ненавидит этого человека, ненавидит своего отца!

Анна, вышла из автобуса и оказалась на замусоренной площадке автовокзала. Разбросанные всюду бумажки порхали под ветерком отъезжающих машин, словно разноцветные бабочки. Не успела женщина сделать несколько шагов, как ее тут же окружила пестрая толпа цыганят.

– Теть, позолоти ручку, дай пять копеек, тетя…

Но тут, потряхивая смуглым и, похоже, немытым телом, к Анне подошла зрелая цыганка. Ребятню, будто сдуло веером ее многочисленных юбок, торчавших одна из-под другой. И, только, совсем маленький мальчик, видимо сын, держался за одну из них, грызя замусоленный кусок сухаря.

– Красавица, – ухватила смуглянка грязными пальцами руку Анны, – Все скажу, всю правду…, – ее сверкающие глаза при этом, будто угольки, прожгли женщину насквозь. – Лицо твое белое, сердце – доброе, – не давая возможности опомниться, затараторила черноглазая, – Скоро ждут тебя любовь большая, богатство нечаянное.... Вспомнишь, тогда меня, милая…

Анна, не слушая ее пустой болтовни, смотрела, тем временем на чумазое личико ребенка. Его карие глазки, похожие на перезрелые вишни, окидывали окружающих голодным взглядом.

«Боже мой!», – подумала женщина и молча, полезла в сумочку. Достав, оттуда пять рублей, она протянула беззаботной мамаше.

– Накорми ребенка, – сказала ей Анна.

– Да, благословит тебя Господь, добрая женщина! – выхватила деньги вымогательница. Анна уже развернулась, чтобы уйти, но та снова окликнула ее, – Покажи мне все-таки свою ладонь, красавица, – решила отблагодарить ее гадалка.

Поколебавшись, Анна разжала руку.

Цыганка заглянула в нее, будто в книгу, и тут, же отпрянула прочь. Глаза ее, и без того беспокойные, испуганно забегали по сторонам. Быстро проговорив что-то на своем языке, она подхватила ребенка на руки и поспешила удалиться.

Встревоженная женщина растерянно посмотрела вслед цветному каскаду ее одежды и, ничего не понимая, взволновано крикнула:

– Что, что ты там такое увидела?

– Да, кому вы верите, гражданочка, – обозвал Анну прохожий мужчина, – Обирают честных людей, сами работать не хотят…. В следующий раз, держитесь от них подальше.

– Так вы говорите, это у вас уже не в первый раз? – допытывался бородатый, но совсем не старый мужчина-врач у Анны.