Прости, но я скучаю

Он сидел за кухонным столом, слушал любимые диски и кассеты, смотрел свои любимые видео и записи живых концертов – даже местных групп, известных только в пределах Реджайны, – и упражнялся в написании рецензий. Это оказалось труднее, чем он думал, зато весело. Ларри купил ноутбук и словарь синонимов: ведь назвать чей-нибудь голос «сырым» можно было только один раз, и это слово уже нельзя было использовать, описывая режиссуру или звучание гитары. Он включил звук на полную громкость, чтобы улавливать все слова, весь фоновый шум, все детали. Раньше Ларри никогда так не слушал музыку, не подходил к ней так критически, и теперь ему казалось, что он слышит все это в первый раз. Но телефонные звонки продолжали нарушать его писательский настрой. Ларри уже не казалось, что их следует полностью игнорировать: в конце концов, вдруг это полиция?

Наконец он перевел Мод в режим громкой связи, поставил телефон перед собой на стол, подпер рукой подбородок и неохотно пробормотал: «Алло?»

– Ларри! – Мод хмыкнула. – Я уж решила, что вы умерли!

– Я знаю, – сказал Ларри, чувствуя себя увереннее, чем обычно. – Вы сказали об этом в последнем сообщении. Пятнадцатом за сегодняшний день.

– По-вашему, мне должно быть стыдно, что я звонила пятнадцать раз? А по-моему, это вам должно быть стыдно, что вы пятнадцать раз не брали трубку.

Ларри пристыженно кивнул.

– Ларри? Вы слушаете?

– Да, – сказал он. – Вы правы. Извините.

Извинений Мод не приняла.

– Ларри, я по поводу этих звуков…

– Послушайте, Мод, прежде чем вы продолжите, хочу кое о чем вас спросить. – Что угодно, лишь бы не говорить об этих звуках.

– Да?

– Э-э… вы ведь знаете Маккензи? Которая живет внизу? В смысле вы с ней знакомы? Вы с ней… общаетесь?

Она заглотнула приманку с такой легкостью, что он даже удивился.

– Да, знакома. А что такое?

– Э-э… она случайно не журналистка?

– Журналистка?

– Ну, в смысле… Она ничего такого не пишет? Каких-нибудь статей? В журналы там, в газеты?..

Мод, казалась, была разочарована и начала проявлять нетерпение.

– Не знаю, Ларри. А что?

– Ну… неважно. Я только что увидел ее фотографию в журнале, а может, мне показалось, что это она. Но эту девушку… которая из журнала, зовут Кейт Вайс, так что… вероятно, это все же не она. Я подумал, может быть, это псевдоним. Хотел бы задать ей пару вопросов о…

– Говорите, Кейт? Ларри, ее зовут Кейт? А фамилия…

– Э-э… Вайс.

– Точно?

– Э-э… да.

– Хм. Спасибо, Ларри. Мне пора. – Ее голос отдалился: «Джанет! Прекрати!» – и внезапно оборвался. Повесила трубку. Ха. Ларри думал, что отделаться от этого разговора будет гораздо труднее.

«Ну, за дело».

Рассеянно просматривая дискографию «Bouncing Souls»[8], он вдруг понял, что слегка запоздавшая партия барабана – это на самом деле стук в дверь. Гленда? Скорее всего. Полностью поглощенный своим новым увлечением, Ларри так и не прослушал несколько ее последних сообщений. Он выключил музыку и открыл дверь, ожидая увидеть недовольное лицо сестры. Но увидел сразу два недовольных лица, и ни одно из них не принадлежало Гленде.

Две женщины. Из полиции. Он надеялся, что им не пришлось ждать долго. И что они пришли не для того, чтобы увезти его в тюрьму. Получили ли они свой «ордер»?

– Здравствуйте, – выдавил Ларри. – Чем могу быть полезен?

– Ларри Финли? – спросила та, что повыше ростом.

Он кивнул. И, присмотревшись, спросил:

– Шелби?

– Ага. – Полицейская улыбнулась напарнице. – Кэмпбелл, мы с Ларри учились в одном классе.

– А-а. Ну ладно. – Напарницу это не впечатлило. – Привет, Ларри.

Ларри кивнул.

– Послушай, вряд ли ты пришла пригласить меня на встречу выпускников.

Шелби рассмеялась.

– Нет-нет, совсем не за этим.

– Э-э-э… мне не нужно позвонить адвокату? – Эта мысль прежде не приходила ему в голову.

Шелби пропустила его слова мимо ушей.

– У нас к тебе несколько вопросов, Ларри.

Ларри кивнул.

– Но нужен ли мне адвокат?

Она дернула плечом.

– Зачем тебе адвокат?

– Ну, вы разве не из-за этого? Я разве не подозреваемый? – Он тут же пожалел о своих словах. Глупо говорить такое полицейскому, даже если этот полицейский – твоя бывшая одноклассница. – Нет, я не хочу сказать, что меня нужно подозревать, я ведь ничего плохого не сделал. Но меня выгнали из художественной галереи – то есть не выгнали, но…

Шелби снова рассмеялась.

– Все в порядке, Ларри. Можешь радоваться: ты совершенно чист. Твое начальство, вероятно, скоро с тобой свяжется, а мне лично жаль, что слухи о подозрениях просочились в газету. Этого нельзя было допускать. Но недавно случилось кое-что еще, и ты больше не представляешь интереса. Мы установили, что один из звонков с угрозами поступил из твоего дома на Монреаль-стрит…

– О-о! – воскликнул Ларри, жалея, что они не сказали об этом раньше. – Но я ведь там не живу.

– Теперь-то мы это знаем, – сказала Шелби. – А когда расследование только началось, мы не знали, что недвижимость сдана в аренду, так что приносим извинения за причиненные неудобства.

От облегчения у Ларри буквально закружилась голова. Неудобства – не слишком ли мягко сказано?