Прости за любовь

«Мир перестал существовать для меня. Я уже не живу. Живёт только моя оболочка. И если бы не Глебушка, если ты не та Кроха, что уже живёт внутри, я бы, наверное, умерла. Но ради своих детей я обязана существовать пустой оболочкой. Существовать и надеяться на то, что когда-нибудь научусь жить, дышать, улыбаться без него. Нужно только время… Одно знаю точно: любить без него не получится. Это только с ним…»

Дашка, на первый взгляд такая нежная, ранимая и хрупкая, по жизни оказывается бойцом с сильным характером. Такое пережить… и не разучиться радоваться жизни… Не споткнуться… Не предать свою любовь…

В последующие дни, просматривая её дневник ещё и ещё, ловлю себя на мысли, что теперь я читаю только те места, где она описывает отношения с Генрихом.

«…Сначала пили чай, а потом он сидел рядом со мной на диване и играл с маленькими пяточками племянника, пытаясь их тихонечко погладить своими пальцами. Малыш явно заигрывал с дядей, не давая ему такой возможности. А потом Генрих резко наклонился и поцеловал мой живот. Тихо прошептал: «Как я вас люблю».

Пришлось попросить так больше не делать…»

Генрих любил Дашку, да и сейчас любит, но он уступил любимую женщину брату. Почему? Я ничего не понимаю в жизни, в Генрихе, в Дашке, в себе…

Знаю точно только одно, я люблю этого мужчину. Я скучаю по нему… И если он относится ко мне также, как когда-то относился к Дашке, то я, буду полной дурой… если откажусь от него.

Но как понять его чувства?

Глава 26

Виктория

Я неделю живу у бабушки, Татьяна приезжает к нам каждый день. Иногда остаётся с ночёвкой, иногда у нас остаётся Алёнка. Но тогда мне приходится туго. Эти две девочки сводят меня с ума своей егозистостью. Я быстро устою от их неугомонности, а ещё мне постоянно хочется спать.

Бабушка лишь посмеивается:

— Спи, девка, спи. Родишь, поспать-то не всегда возможность будить.

Вечерами много разговариваем с бабушкой. Моя милая бабуленька аккуратно, ненавязчиво вкладывает в мою голову прописные истины правильных отношений. Каждый раз, когда я возмущаюсь, что никогда этого не слышала ни от неё, ни от мамы, бабушка сокрушается: «Да говорено было миллион раз. Только ты, как и твоя мама, ничего не слышишь. Всё в пустую толкую».

— Бабушка, да пойми же ты, как я могу сказать Генриху, что это его ребёнок. Ведь я не уверена в этом! Я!.. Это будет не честно по отношению к нему! Нельзя начинать отношения со лжи!..

Пытаюсь донести до бабушки прописную истину, что я не готова врать любимому человеку, даже если эта ложь никому не повредит. Но бабушка не пробиваема.

— Отпустишь прошлое — получишь будущее, девка, — бабушка похлопывает меня по руке. — Не отпустишь, так и проживёшь вчерашним днём. Всю жизнь будешь маяться, внучка. Не отталкивай Генриха. С ним спокойствие своё найдёшь.

Вот как с ней поспоришь… Постоянно возвращается мысль, как заезженная пластинка, я очень боюсь совершить самую большую ошибку всей моей жизни. Я боюсь потерять Генриха…

Я уже успеваю свыкнуться с мыслью, что рожу ребёнка для себя. И мне, как мамы малыша, не важно, кто отец моей крохи. Ведь одного я любила, а второго — люблю.

Бабушка пытается навязать мне идею, позвонить Генриху, но здесь я непреклонна. Своим игнором я обидела его. Зачем теперь навязываться. К тому же я не знаю, приехал ли он от родителей или нет. У Даши спрашивать не хочется, хотя с ней я общаюсь регулярно. Но сама Даша разговор о Генрихе не заводит…

Завтра мы возвращаемся в столицу и в понедельник я выхожу на работу после короткого отпуска. Незапланированный отпуск заканчивается, за него огромное спасибо Анне Павловне. Мне он был необходим.

Предлагаю Татьяне уехать сегодня, но у неё вечером встреча с кем-то, вот только с кем, моя подруга не говорит, уходит в несознанку, лишь улыбается застенчиво. Неужели у неё появился кто-то?

Татьяна утром, забрав девчонок, уехала к родителям, пообещав вечером привезти Олю домой. Приходится смириться и ждать утра завтрашнего дня…

Но день приносит мне новые переживания. К нам заваливается незваный гость.

Я расставляю тарелки и накрываю стол к обеду, когда входная дверь без стука открывается и в дом вваливается Максим.