Просто люби меня

— У меня к тебе просьба, — сразу после приветствий заявляю я.

При нашем нынешнем общении я бы так сразу не начал. Но с каждым днем становится все легче, вот так запросто говорить с ней. И мое сегодняшнее состояние не требует долгих вступлений.

— Какая? — в голосе Эйв звучит неподдельное любопытство.

— Мы… — черт, все же запнулся. — В общем, ты знаешь, где живет Мейсон?

— Конечно, — отвечает она.

— Мы могли бы позаниматься здесь. Я просто… один. И мне совершенно нечем заняться.

Нет никакой спешки с выполнением проекта. К тому же у нас все складно получается. Это же просто повод. И Эйв это прекрасно понимает. Я бы мог сказать напрямую, вместо того, что сказал.

— И ты хочешь занять время проектом вместо того, чтобы использовать одиночество на полную катушку?

Мне нравится, КАК она это спросила. Мне нравится, что одиночество больше ее не преследует. Точнее, оно больше ей не враг.

Я улыбаюсь и кратко отвечаю:

— Именно.

Эйв тихонько смеется.

— Хорошо, я приеду.

Она так легко это сказала. Впрочем, мне ли жаловаться.

Отключившись, я начинаю лихорадочно носиться по гостиной и кухне, выискивая то, что нужно бы убрать с глаз. Ну, например, валяющиеся в углу носки или грязную посуду в раковине. Но, к счастью, Мейсон не свинья и ничего жуткого я не нахожу, поэтому спокойно устраиваюсь на диване в ожидании.

И оно не длится долго. Звонок в дверь раздается гораздо раньше, чем я думал. Лицо Эйв виноватое, когда я открываю дверь.

— Я сбила садового гнома.

Прыснув, я жестом руки приглашаю ее в дом.

— Уверен, с ним все в порядке.

Она тоже тихо смеется, проходя мимо меня.

— Да, он в порядке. Я его проверила.

Не могу не улыбаться. Не могу не смотреть, как она быстро осматривается в доме, беззаботно плюхается на диван, а затем вынимает из рюкзака тетради и книгу. Все в ее образе и поведении приводит меня в замешательство. С одной стороны — она все та, в которую я влюбился год назад. Но с другой — уже нет. Но, возможно, эти две девушки объединились. В настоящую, не грустную Эйвери.

Мне больше не странно видеть ее улыбку. К хорошему привыкаешь очень быстро. Но также из моей головы не уходит совершенно другой образ. Я понимаю, что не должен об этом думать. Что это давно должно остаться в прошлом.

Но я не могу справиться с чувством вины. Не могу.

— Так почему ты здесь? — интересуется Эйв.

Я выставляю вперед указательный палец.

— Подожди. Мне нужно проявить гостеприимство. — Указываю на кухню. — Хочешь сок? Воды? Лакричных конфет? Кукурузных хлопьев?

Эйв морщится.

— Терпеть не могу кукурузные хлопья.

Точно. Я это забыл.

— Но от конфет не откажусь.

Щелкнув пальцами, я несусь на кухню. Со скоростью флэша распахиваю висячий шкафчик, высыпаю в прозрачную чашку конфеты и возвращаюсь в гостиную. Эйв уже сидит, поджав ноги, и смотрит на нераскрытую книгу перед собой. Ее невероятной синевы волосы рассыпаны по плечам и спине. Они волнами спадают по джинсовой тонкой куртке, в которую она одета. Против воли я рассматриваю ее, прежде чем сесть. На ней черные шорты и колготки. А также длинные гольфы, натянутые до коленей.

Эйвери перехватывает мой взгляд. Она заметила, что я пялился.

— Вот, держи, — быстро исправляюсь я, поставив конфеты рядом с ней.

— Спасибо. — Она бросает в рот конфету, и теперь я пялюсь, как она жует. А точнее пялюсь на ее губы.

Мысленно себя одергиваю. На друзей так не пялятся!

— Ты ответишь на мой вопрос?

Я не сразу вспоминаю, но все же вспоминаю.

— Эм… мне нужно было уехать из дома.

— Что-то случилось? — обеспокоенно интересуется Эйв.

Кивнув, я поворачиваюсь к ней таким образом: сев боком на диване и подперев рукой, находящейся на подголовнике, голову.

— Мои родители решили развестись.

Глаза Эйв становятся шире. Она убирает конфеты на кофейный столик и садится точно в такую же позу, что и я. Затем она смачно и грязно выплевывает ругательство.

Вот это да. Давно я такого от нее не слышал.

Не могу сдержать смех. Но Эйв продолжает хмуриться, ее губы превращаются в тонкую линию.

— Они тебе объяснили почему?

Ее искреннее волнение на этот счет не оставляет меня равнодушным. Вся та обида и боль, что я до этого момента скрывал, сейчас просится наружу. Сейчас, когда она так смотрит на меня.

— Из их длинного спокойного (ну, ты же знаешь моих родителей) монолога я понял, что маме надоело, что отца нет дома. Он очень часто в отъезде. Ее собственная работа требует больше ресурсов, каких нет с Досон-Крик, и интернет тут ей не помощник. В общем, как-то так.

Она молча ожидает, что я продолжу. И я продолжаю:

— А возможно они просто больше не любят друг друга.

Эйвери продолжает молчать, разглядывая меня, затем свои колени. Когда она говорит, ее голос приобретает грустные нотки. И я тут же жалею, что заставил ее грустить.

— Каждый второй брак распадается. Статистика удручает, к сожалению.

— Да уж.

— Это трудно, — продолжает Эйв. Она говорит тоном знающего и понимающего человека. Человека, который прошел через подобное. — И ты будешь злиться. Постоянно. Но это нормально.

Подобное я уже слышал от родителей. Но слышать то же самое от нее, это не то же самое. Такой вот парадокс.