Просто люби меня

Наконец, мой взгляд приковывает большой надувной бассейн, стоящий посреди заднего двора. Я не смотрю на то место, где лежал Мейсон, когда выхожу за дверь. Хотя крови там уже нет, но это все еще стоит перед глазами.

Энтони может находиться где-нибудь поблизости, но услышав слабый всплеск, ко мне подкрадывается сомнение (ближе, чем я думала). А когда я вижу трехступенчатую стремянку рядом с бассейном, все сомнения испаряются.

(NF «Paralyzed»)

Взобравшись по стремянке, я вижу его, лежащего на поверхности грязной воды. Вся одежда — кроссовки, джинсы, футболка — конечно же, промокла. На улице еще недостаточно тепло, чтобы можно было залезать в холодную воду. Тем более в одежде.

— Энтони, — тихо ужаснувшись, произношу я.

Он резко дергает головой в мою сторону. Опухшие красные веки, пустой взгляд.

«Он скорбит».

— Ты можешь заболеть, — с упреком добавляю я.

Энтони лишь пожимает плечами. Вода вокруг него приходит в движение, и небольшая волна доходит до моей опущенной с борта руки. Когда я чувствую, как она касается кончиков моих пальцев, тут же отдергиваю руку. Вода оказывается не только грязной и холодной. Она буквально ледяная.

Взобравшись коленями на последнюю ступеньку, я протягиваю руки.

— Вылезай сейчас же.

Он смотрит на меня. По его носу течет капля воды, а возможно, это слеза.

— Все в порядке, Эйв.

— Ничего подобного. Вылезай!

Но он продолжает лежать в этой воде, словно на качающихся волнах океана.

— Хорошо, — сдаюсь я и, выпрямив спину, принимаюсь стягивать толстовку.

— Что ты делаешь? — интересуется Энтони.

Прекрасно. Он реагирует.

Выгнув бровь, я безапелляционно заявляю:

— Лезу к тебе.

Бросив толстовку на землю, я склоняюсь над водой. Нет, мне совсем не хочется туда лезть, но на моем лице полная противоположность мыслям.

Приняв мое намерение серьезно, Энтони быстро подплывает ко мне, приподнявшись.

— Хорошо, я вылезу.

То, что он вдруг стал послушным, меня никак не успокаивает. Я первой слезаю со стремянки, затем это делает Энтони. С него потоками стекает вода. Кроссовки хлюпают, джинсы выглядят ужасно тяжелыми, мокрыми и неудобными, черная футболка плотно прилипает к телу. Также вода капает с волос на лицо.

Энтони плюхается на неподстриженный газон рядом с бассейном и опускает голову между коленей. Мне никогда не приходилось видеть его таким — потерянным, сломленным, скорбящим. В моих глазах этот парень всегда имел определенный образ: серьезные глаза, твердый подбородок, осторожные слова, изощренный смех, тайны, секреты, о которых он никому не говорит.

Теперь он не похож на того парня, но это меня не отталкивает.

Я сажусь рядом на землю и накидываю на его дрожащее тело толстовку. Это чертовски мало, но хоть что-то.

— Идем в дом, — прошу я, гладя его по плечу. — Примешь горячий душ.

Он качает низко опущенной головой. Моя ладонь перемещается на его спину. Теперь дрожим мы оба, ведь от него так и веет холодом.

— Я в порядке, Эйв, правда, — надтреснутым голосом произносит он, не поднимая головы. — Ты можешь…

— Хочешь, чтобы я уехала?

Энтони поднимает голову и пристально смотрит мне в глаза. Наши лица всего в дюйме друг от друга. С его рыжеватых ресниц капают крошечные капельки и растворяются на коже.

— Нет, — отвечает он. — Но… почему? Почему ты здесь?

Я отвожу глаза и убираю руку с его спины.

— Не задавай глупых вопросов.

Энтони снова опускает голову.

— Хорошо, хорошо.

— Ты не должен быть сейчас один, — все же отвечаю я.

— Никто не должен быть один, — доносится его тихий голос.

Я задумываюсь над этими словами, запрокинув голову. Лучи солнца постепенно начинают согревать, но Энтони все еще дрожит.

— Конечно, я не вправе делать это, — начинаю я. — Обычно такое предлагают родители. В общем, ты мог бы пойти со мной к доктору Бордману.

Энтони вновь поднимает голову. Медленно и осторожно моргает, всматриваясь в мое лицо, затем куда-то дальше поверх моей головы.

— К психологу?

— Он психотерапевт, но это не имеет значение. С ним легко говорить. Он может тебе помочь. Это лучше, чем школьный психолог, куда тебя определенно отправят, как только ты появишься в школе.

— Я в порядке, — отвечает он. И в этот раз его голос звучит гораздо тверже, так, словно это правда.

Но ведь мы оба знаем, что это не так. Он не в порядке.

— Мне нужно время вот и всё.

— Конечно, но нет ничего плохого, если кто-то поможет тебе справиться с этим.

Энтони качает головой.

— Да нет же, Эйв. У меня есть поддержка, мне не нужен чертов психолог.

— Но…

— Черт, возьми! Я не стану делать с собой что-то, как…

«Он скорбит».

Нет, я не буду серьезно воспринимать его слова. Сама виновата.

Энтони не договаривает, но мы оба знаем, что именно он хотел сказать.

Потянув волосы и уронив голову на одну руку, он крепко смыкает губы и стискивает челюсть. Затем поднимает на меня глаза.

— Боже мой, прости.

— Нет, все в порядке.

— Нет, нет, я не хотел ничего говорить. То есть я не имел в виду… черт, Эйв.

У меня сжимается сердце при виде его мук. Так разрываться между всем тем, что с тобой происходит, это ужасно. Я сама виновата, нельзя навязывать помощь.

— Нет, это ты меня прости.

— Ты хотела, как лучше.