Просто люби жизнь

Потому что вот в чем дело. Можно срезать все цветы, но нельзя остановить наступление весны. Мне все равно, что они скажут, но нельзя. Она наступит. Ее не подавить. Она все время там, глубоко под землей, дремлет, ждет. В ту минуту, когда я увидела это электронное письмо от Кирка, я почувствовала, словно маргаритка расцвела и покачала головкой, как будто говоря: «Никогда не знаешь…»

Это не было чрезмерным оптимизмом. Не было какой-то обманчивой фантазией. Это было просто… может быть. Каждому позволено «может быть», не так ли? И, возможно, это чувство заставило меня собрать вещи, попрощаться с Фаридой и Фелисити, прилететь домой, выбрать наряд, нанести макияж и прийти сюда сегодня вечером. Надежда. Просто маленькая маргаритка надежды.

Но сейчас дует резкий ветер, и маргаритка чувствует себя довольно разбитой. Вообще-то я могла бы сейчас уйти. Я поздоровалась со всеми из группы, и мы пообещали, что встретимся снова, и в некотором смысле мне было приятно их увидеть. Хотя это не одно и то же. Как оно могло быть? В Апулии мы были группой беззаботных душ в пижамах-куртах. В этом лондонском пабе Ричард превратился в зануду в анораке, а Эйтни может говорить только о своих внуках. Анна бесконечно рассказывала мне о своей блестящей карьере и, кажется, обрадовалась, когда я сказала ей, что мы с Мэттом расстались. Все они просто немного бледнее и мрачнее, чем были в Италии. Уверена, включая меня.

Пробормотав неопределенные извинения в адрес Эйтни, я выхожу из паба на промозглую лондонскую улицу и выдыхаю, пытаясь избавиться от чувств, которые одолевали меня в течение последних нескольких дней. Смотрю на проезжающий автобус, размышляя, не поспешить ли мне на один из них и не поехать ли домой, когда мой телефон звонит с запросом FaceTime. Это Рональд хочет поболтать, и я криво улыбаюсь. Неподходящий момент.

Рональд – единственный член семьи Уорвик, с которым я поддерживаю связь. Я разговариваю с ним, может быть, пару раза в месяц, иногда чаще. Он позвонил мне вскоре после того, как я приехала в Апулию, и мы мило бесцельно поболтали. Ему было интересно услышать об Италии, и ему было что сказать по поводу новостей. Затем он снова начал рассказывать мне о той ужасной афере, и хотя он повторял то, что я уже знала, я слушала с сочувствием. Я чувствовала, что ему нужно выговориться, а дома у него нет такой возможности. Мы не говорили о Мэтте. Когда он попытался о нем заговорить, я сказала: «Можно мы не будем говорить о Мэтте?» И с тех пор мы о нем не упоминали. И ни о ком из семьи. Просто болтали. И это было приятно.

Но не сейчас. Сейчас не время. Я отклоняю звонок и отправляю короткое сообщение с предложением поговорить в другой день. И быстро ухожу, пытаясь поскорее увеличить расстояние между собой и пабом. Мне нужно уйти подальше от всего этого как в буквальном, так и в переносном смысле. Достаточно. Перегруппировываемся. Движемся вперед.

Когда слово «вперед» всплывает у меня в голове, я думаю о Сарике, и внезапно мое сердце сжимается. Потому что именно там я и должна быть. Со своими друзьями. С отрядом. Я еще даже не сообщила им, что вернулась. Не знаю почему. Полагаю, я надеялась…

Глупая маргаритка.

И я решительно поворачиваю в сторону метро. Заеду к Нелл и сделаю ей сюрприз. Надо было подумать об этом раньше.

Мне требуется около получаса, чтобы добраться до улицы Нелл, прихватив по дороге букетик цветов. Я шагаю по тротуару к ее дому, и тут меня действительно поражает то, что происходит, и я начинаю чувствовать возбуждение. Даже волнение. Потому что прошло несколько месяцев! И я закончила книгу! И я так скучала по своим друзьям. Так сильно. А они понятия не имеют, что я вернулась!

Я должна особенно поблагодарить Мод, потому что моя квартира выглядит потрясающе. Она стала такой аккуратной! Мод обновила и стеллаж, и кухонные стулья, и буфет, который теперь синего цвета, с обоями внутри. Он великолепен. Все это великолепно. Этого определенно стоило подождать.

Деревья по обеим сторонам улицы Нелл усыпаны цветами и освещены уличными фонарями, и их вид невольно вызывает у меня кривую улыбку. Вот оно. Весна. Ее не остановить.

Только когда я захожу во двор ее дома, я вдруг начинаю нервничать. Нет, не нервничать, но… Может, надо было ей по крайней мере написать, написать ей, а не просто заявиться на порог?

Я нахожу укромное местечко на низком столбике между двумя припаркованными машинами, кладу цветы на землю и достаю телефон. Но я не могу придумать, что написать, чтобы это не звучало совершенно глупо. И еще: должна ли я сообщить остальным, что я вернулась? На самом деле не надо ли было мне подумать об этом немного раньше?