Просто Рим. Образы Италии XXI

В 1590-е годы кавалер Джузеппе д'Арпино, чьё имя сейчас не то чтобы широко известно, был самым влиятельным художником Рима. Живописец он, надо сказать, был отличный и плодовитый, фрески в Палаццо деи Консерватори на Капитолии, посвящённые истории Рима, замечательны, но мерить его талант нужно километрами, а не квадратными метрами. Он – один из лучших, если не лучший художник l'arte senza tempo, а время-то было не слишком художественное, а концептуальное, как наше. Контрреформация против Реформации. Джузеппе д'Арпино как художника Караваджо хвалил, что подтверждается единственным документом, до нас дошедшим, зафиксировавшим его прямую речь. Документ – запись допроса Караваджо, обвинённого Бальоне, его будущим биографом, в диффамации: в создании стихов, порочащих его, Бальоне, как художника. На вопрос, кого из современных римских живописцев он считает стоящими, Караваджо среди перечисленных называет Джузеппе д'Арпино, несмотря на то что он его мастерскую уже покинул. Почему он там оставил «Больного Вакха», неизвестно: то ли так быстро распрощался, что не успел забрать, то ли оставил на память в знак взаимного расположения. Во всяком случае, картина осталась как доказательство хорошего чутья кавалера в живописи и пробыла в его коллекции до 1607 года.

С восшествием на престол Павла V у Кавальере д'Арпино начались неприятности, он даже на некоторое время попал в тюрьму по странному обвинению – за хранение оружия, в первую очередь – аркебуз. В Риме оружием владел кто ни попадя, ночью без него было не выйти, так что обвинение выглядит по меньшей мере странно. Арпино, международная, кстати, знаменитость, так как среди его заказчиков были и император Священной Римской империи Рудольф II, и испанский король Филипп II, вскоре выпустили, но у него тут же была конфискована его коллекция, якобы – за неуплату налогов. «Больной Вакх» попал в собрание Шипионе Боргезе, племянника папы, того самого покровителя вундеркинда Бернини, с чьей лёгкой руки он получил никнейм «маленький Микеланджело». От него картина перешла прямым путём в Галлериа Боргезе. Шипионе был страстным любителем искусства и для того, чтобы его, искусство, заполучить, ни перед чем не останавливался, так что, судя по тому, с каким вздохом облегчения Бернини от него освободился, его покровительство было не в радость, а в тягость. Он сыграет таинственную роль и в судьбе Караваджо. В том же 1607 году Караваджо бежал из Рима.

Года два спустя после «Больного Вакха» Караваджо пишет совсем другого бога вина, «Вакха» из Уффици. Этот бог, совершенно здоровый, вроде как полная противоположность первому: он сияющей внешности и приятного вида, с дивными чертами и лунолик, с глазами чарующими, осененными изогнутым луком бровей. Его стан походит на букву, алиф, первую букву арабского алфавита, обозначающую полноту звука «ААААА», длинную и стройную, как I, хотя в то же время и слегка изогнутую как J, и дыхание его благоухает амброй, и коралловые уста его сладостны, и лицо его своим светом смущает сияющее солнце. Он словно одна из вышних звёзд, или купол, возведённый из золота, или арабский курдюк, что и жирен и сладок, и, как сказал о нём безымянный поэт: «Улыбка его являет нам нить жемчуга, иль ряд градин, или ромашек; и прядь кудрей, как мрак ночной, спущена, и блеск волос смущает сиянье утра». Другой поэт, с именем, про то же самое, но несколько в другом роде, сказал: «Запрокинулась лицом,/ Зубки блещут жемчугом…/ Ах ты, Катя, моя Катя,/ Толстоморденькая…» Оба поэта с востока, и особый, восточный аромат «Вакха» из Уффици давно замечен искусствоведами: его сравнивают как со статуями вифинийца Антиноя, так и с эллинистическими Буддами Кушанской империи.

Караваджо. «Вакх»