Просто Рим. Образы Италии XXI

Борромео простер свой крючковатый клюв над итальянским сеиченто, как Победоносцев над Россией совиные крыла. Рим полон памяти о нём. Уехав из папского города, он развернул бурную деятельность и стал фактическим правителем всей Ломбардии, тогда номинально возглавляемой испанским генерал-губернатором. Будучи ещё римским кардиналом-племянником, он успел побывать на Тридентском соборе и повлиять на его решения. Тридентский собор – событие в европейской истории не менее важное, чем выступление Лютера с его девяносто пятью тезисами, что, как гласит легенда, он прибил к воротам дворцовой церкви Виттенберга 31 октября 1517 года, но гораздо менее чтимое и обсуждаемое. Собор, длившийся с 1545 по 1563 год в городе Тренто, принадлежавшем Венецианской республике, был ответом католической церкви на все Лютеровы тезисы. На нём была определена стратегия Контрреформации. Собор решил всю дальнейшую судьбу средиземноморской Европы, как Западной, так и Восточной. Собрание высших чинов католической церкви в Тренто, инициированное Ватиканом, обычно представляется как сборище мракобесов, тянущих Европу в средневековое прошлое. В какой-то мере это так: Контрреформация была ответом на Реформацию, а будущее было за голландскими и английскими протестантами, то есть за Англией и США, а не за католиками Испании и папского Рима и Южной Америки.

Тридентские мракобесы были своего рода Дон Кихотами, защищавшими чудо веры от нападок расчетливого разума. Донкихотство часто выступает рука об руку с мракобесием, красит его лишь добродушие сумасшествия. Собравшиеся на Тридентском соборе были очень в своём уме. Они решали не только вопросы борьбы с протестантизмом, но и принимали постановления по изменению всей деятельности католицизма. Ватикан сконцентрировался. Контрреформация – требование перемен, она во всём параллельна Реформации, с которой боролась насмерть. Решения Тридентского собора привели к резкому преобразованию католицизма, в результате которого Ватикан, после выступления Лютера находившийся в очень трудном положении, не только устоял, но активизировал и расширил свою деятельность. Заседание в Тренто спасло Италию от гражданской войны под флагом религии, подобной той, что развязалась в Германии.

При Клименте VII Рим, после Sacco di Roma, то есть разграбления города ландскнехтами императора Карла V в 1527 году, был на грани катастрофы. Оккупация Рима – а это была именно она, в Новое время Рим был оккупирован три раза: Карлом V, Наполеоном и Гитлером (или четыре? ещё и американцами; вопрос спорный, ибо американцы вошли в Рим с частями итальянской освободительной армии в качестве союзников Италии, но многие римляне считают их оккупантами) – означала конец политическим амбициям Папского государства, со времени Юлия II претендовавшего на роль объединителя Италии. Папство вывернулось и на этот раз. Благодаря тому что Ватикан внял голосу многих, требовавших перестройки католической церкви, Рим в новом веке снова расцвёл. Можно прямо сказать, что сегодняшний Рим – а это в первую очередь барочный город – сформировался под влиянием решений Тридентского собора. Рим дал миру барокко. Вот тут-то мы и подходим к фокусам римского времени, к современности, которую Вечный город всё время ставит на своё место. Чем бы мир, в том числе и протестантский, был без барокко? Англосаксонский протестантский демократизм вроде как и будущее, но что бы его будущее делало без Рима? Где бы Вуди Аллен снимал To Rome with Love? Куда бы делся Грегори Пэк – Брэдли из «Римских каникул» и миссис Вивьен Ли – Стоун из «Римской весны миссис Стоун»? Где бы страдал Крэклайт из «Живота архитектора»? Сидели бы все на Манхэттене и палец сосали среди унылых пуритан.