Пространственное воплощение культуры. Этнография пространства и места

Включенное наблюдение велось в самих закрытых комплексах, а также в коммерческих, транспортных и рекреационных зонах рядом с каждой такой территорией. В некоторых комплексах присутствует инфраструктура наподобие теннисных кортов, спортивных залов и бассейнов, а дорожки и тропинки для прогулок есть даже в самых маленьких комплексах, поэтому на их территории можно было проводить время, встречаясь с людьми, которые выгуливали своих собак, занимались спортом или просто выходили побродить вечером.

Полевые заметки участников включенного наблюдения были сосредоточены на обнаружении свидетельств изменений в местной среде. Кроме того, были получены данные о спонтанных разговорах и повседневных наблюдениях, которые выступали в качестве проверки экологической валидности интервью109. Например, позади одного из закрытых жилых сообществ в Сан-Антонио строился новый торговый центр, склады которого примыкали к стене по периметру комплекса. Это изменение прежнего идиллического антуража усиливало страх перед чужаками, проявляемый жильцами комплекса в их повседневных разговорах, и в результате высота стены по периметру была увеличена с 1,83 до 2,44 метра. Кроме того, в Сан-Антонио и на Лонг-Айленде жильцы обсуждали усиление уличного движения внутри своих комплексов, что привело к предложению перепланировать улицы общего пользования и установить светофор, чтобы жителям было легче выезжать с территории.

Как видно из уже рассмотренных выше примеров полевой работы, используемые этнографические методы довольно традиционны: к ним относятся включенное наблюдение, интервью с жильцами, интервью с экспертами, картографирование и фотографирование. Однако в исследовании, к которому мы теперь обратимся, появилось довольно неожиданное отличие. Характеристика общественных пространств, улиц, домов, стен и ворот как внутри, так и снаружи закрытых комплексов появлялась в рассуждениях информантов на тему страха перед преступностью и чужаками. Многие представленные в исследовании идеи об эмоциональной тональности и аффективной атмосфере закрытых жилых комплексов возникли и были пространственно локализованы именно на основе критического дискурс-анализа этих «разговоров о страхе» в сочетании с фиксацией новостных событий и сюжетов СМИ.

Страх перед преступностью и чужаками

Большинство жителей закрытых жилых комплексов утверждают, что перебрались туда из‐за страха перед преступностью и беспокойства по поводу изменений в их районах. Но если внимательно прислушаться к их словам, то можно уловить, что, помимо этих соображений, в них проявляется и всепроникающее для Соединенных Штатов ощущение неуверенности в жизни. Полиция, видеонаблюдение, ворота, стены и охранники не избавляют от страха, поскольку они не решают проблему аффективного климата и атмосферы района, которая этот страх порождает. Например, у информантки по имени Синтия вызывала беспокойство перспектива остаться в ее прежнем районе.

Синтия: И потом, у меня много друзей, которые живут в [моем прежнем] районе в Квинсе, но за последние полтора года там произошло более сорока восьми ограблений. И я задумалась: ведь все это были дома с охраной, собаками и все такое.

Сета: Это были огороженные (gated) дома?

Синтия: Нет. В них была сигнализация, но их грабили, потому что перерезáли сигнализацию, телефонные провода снаружи. Так что я задумывалась – все это у меня вертелось в голове – я задумывалась, что и меня могут ограбить. Вот почему я переехала.

Далее Синтия пояснила, что ей нужно было какое-то более безопасное место, но она, кажется, не уверена в охранниках и по-прежнему испытывает страх по ночам:

Днем все отлично, тут есть Джеймс [охранник], вы его видели. Но ночью все как обычно [беспокойство]. Я чувствую себя нормально, ведь если у меня возникнут проблемы, я могу позвонить в пункт охраны комплекса. Помню первую ночь, когда я осталась здесь одна. Я подумала: если что-то случится, кому я позвоню? Я не знаю, что делать.