Пространство Откровения

Она начала свою историю с того момента, с которого только и имело смысл начинать, — с самого начала. Со своего пробуждения на Йеллоустоне, с участия в «Игре теней» в качестве киллера и вплоть до того, как ее завербовала Мадемуазель, сделавшая предложение, от которого было очень трудно отказаться.

— Кто эта женщина? — спросил Силвест, когда с частностями было покончено. — И чего она хотела от вас?

— Дойдем и до этого, — отрезала Вольева. — Будь терпелив.

Хоури казалось, что прошла вечность с тех пор, как эту же историю она рассказывала Вольевой. О том, как пыталась проникнуть на корабль и была обманута женщиной, которая решила заполучить нового артиллериста, не спрашивая согласия кандидата. Как Мадемуазель все время находилась в ее голове, выдавая лишь ту информацию, что была необходима в данный момент. Как Вольева подключила Хоури к оперативной матрице тайного склада и как Мадемуазель обнаружила проникшую туда некую сущность — программу, называющую себя Похитителем Солнц.

Паскаль посмотрела на Силвеста:

— Имя мне вроде знакомо… Клянусь, я где-то слышала его. Ты не помнишь?

Силвест не отвечал.

— Что бы ни представляла собой эта сущность, — продолжала Хоури, — она уже проникла в голову одного бедолаги, бывшего до меня стажером-артиллеристом. И свела его с ума.

— Не понимаю, какое отношение все это имеет ко мне, — пожал плечами Силвест.

И тогда Хоури сказала ему напрямик:

— Мадемуазель определила, когда именно эта сущность появилась на центральном артиллерийском посту.

— Отлично, продолжайте!

— И это совпадает с вашим прошлым посещением корабля.

Хоури рассчитывала, что это сообщение лишит Силвеста дара речи или, по крайней мере, сотрет с его лица высокомерную мину. В ее жизни, полной неприятных событий, такие моменты торжества случались редко и потому доставляли особенное удовольствие. Но Силвест очень быстро опомнился, восстановил полный контроль над своими чувствами. И холодно спросил:

— Что же все это значит?

— Это значит ровно то, о чем вы думаете, но в чем боитесь признаться! — вырвалось у Хоури. — Ту дрянь, о которой идет речь, принесли сюда вы.

— Какая-то разновидность нейропаразита, — пришла на помощь стажеру Вольева. — Он проник вместе с тобой, а потом остался на борту. Вполне возможно, что Похититель Солнц находился у тебя в имплантатах, а может даже, в самом мозгу и был независим от всякой техники.

— Это очень дикое предположение! — Голосу Силвеста явно недоставало убедительности.

— Возможно, ты носил паразита много лет, даже не подозревая о его существовании, — продолжала Вольева. — С тех пор как побывал там, должно быть.

— Побывал где?

— У Завесы Ласкаля. — Голос Хоури вторично хлестнул Силвеста, как порыв штормового ветра с дождем. — Мы проверили хронологию, все сходится. Возможно, попав на корабль, паразит не оставил вас, а просто разделился пополам. Одна часть нашла себе отличное убежище в ЦАПе, а другая по-прежнему живет в вашей голове.

Силвест встал и дал знак жене сделать то же самое.

— Не желаю больше слушать эту чушь!

— Думаю, придется еще потерпеть, — усмехнулась Хоури. — Ведь мы не успели рассказать вам ни о Мадемуазели, ни о том, чего она от меня потребовала.

Силвест посмотрел на нее в упор, постоял, как бы решая, уходить или оставаться, причем на его лице отражалось отвращение. По прошествии минуты или двух он вернулся на свое место.

Глава двадцать пятая

Цербер-Гадес, Дельта Павлина, гелиопауза, год 2566-й

— Сожалею, — сказал Силвест, — но вряд ли существовала возможность вылечить этого человека.

Его собеседниками, не считая капитана, были двое триумвиров. Тот, что поближе, — Садзаки — стоял перед капитаном, сложив руки на груди и склонив набок голову, — как будто разглядывал дерзкую модернистскую фреску. Хегази держался от чумы метрах в трех-четырех, не желая подходить к капитану, чья периферия получила новый импульс к росту. Он старался казаться хладнокровным, но хотя видна была лишь малая часть его лица, на ней, словно татуировка, лежала печать ужаса.

— Он мертв? — спросил Садзаки.

— Нет-нет, — поспешил ответить Силвест. — Дело в другом. Наши методы не дают нужных результатов. Последняя инъекция, считавшаяся самой перспективной, скорее причинили ему вред, чем пользу.

— Последняя инъекция, считавшаяся самой перспективной? — как попугай повторил Хегази; его гулкий голос эхом отдавался от стен.

— Ретровирус Илиа Вольевой. — Силвест понимал, что надо быть очень осторожным — Садзаки не должен сообразить, что разоблачен. — По какой-то причине сыворотка подействовала не так, как ожидалось. Я не виню в этом Вольеву — откуда ей было знать, как поведет себя основная часть тела капитана, пораженная чумой. Вольева раньше работала лишь с крошечными частицами тканей.

— И в самом деле — откуда? — спросил Садзаки.