Пространство Откровения

— Я проверяла свой агент на небольших количествах чумного вируса, — осторожно сказала Вольева. — И он всегда оказывал сильное воздействие. Я не могла обещать, что ретровирус будет действовать на тело, пораженное инфекцией, с той же эффективностью… но допускала, что даже в самом худшем случае мы получим положительный эффект, пусть и очень слабый. Чума должна бросить на ретровирус хотя бы часть своих ресурсов. Я надеялась ослабить ее до той степени, когда бы мы могли с ней справиться обычными средствами или, по крайней мере, остановить ее развитие.

— Но мы наблюдаем нечто совсем иное, — ответил Кэлвин.

— То, что говорит Вольева, похоже на правду, — вмешалась Хоури, и Силвест обнаружил, что смотрит на нее с таким негодованием, будто сомневается в ее праве на существование.

— И что же вы наблюдаете? — спросила Вольева. — Учтите, я спрашиваю не из любопытства.

— Мы перестали вводить сыворотку, — ответил Кэлвин. — Так что рост стабилизировался. Но когда сделали первый укол, чума активизировалась. Такое впечатление, будто она поглощает массу ретровируса быстрее, чем вещество корабля.

— Но это же нелепо! — воскликнула Вольева — Корабль не может сопротивляться чуме! По-вашему, выходит, что агент просто скармливает себя вирусу, спеша превратиться в удобоваримую пищу!

— Как если бы солдаты в окопах сдались, не успев даже услышать от врага призыва к капитуляции, — кивнула Хоури.

— Очень похоже, — задумчиво произнесла Вольева, и Силвест впервые почувствовал между этими женщинами нечто вроде взаимного уважения. — Но все равно это невозможно. Чтобы такое произошло, чума должна взломать механизм репликации, а это никогда не бывает легко.

— Ну что ж, попробуйте сами.

— Нет уж, спасибо. Дело не в том, что я вам не верю. Просто попытайтесь посмотреть на ситуацию с моей точки зрения. С нее все выглядит так, будто я сама развела эту чертовщину. То есть полная бессмыслица.

— А если допустить нечто иное? — вмешался Кэлвин.

— Что именно?

— Может, это саботаж? Я вам уже говорил о своих подозрениях. Кое-кто не хочет, чтобы лечение капитана прошло успешно. — Кэлвин не желал откровенничать в присутствии Хоури, да и Садзаки мог подслушивать. — Разве вашу сыворотку нельзя подменить?

— Придется подумать над этим, — ответила Вольева.

Силвест израсходовал не весь объем сыворотки, которую дала ему Вольева, поэтому она могла проверить молекулярную структуру вещества с помощью той же аппаратуры, которой пользовалась при анализе осколка из тела Хоури. Когда Илиа сравнила пробу из пузырька с пробами из ее лабораторных запасов, они оказались идентичными, в пределах допустимого колебания квантовой точности. Вплоть до второстепенных химических связей маловажных атомов в наименее значимых молекулярных компонентах.

Вольева сверила структуру агента со своими записями и увидела, что та ничуть не отличается от чертежа, который она держала в голове на протяжении последних субъективных лет. Никто не шалил с ее вирусом, не вырывал ему зубы. Версия Силвеста не стоит выеденного яйца! У Вольевой камень упал с души, ведь ей так не хотелось верить, что Садзаки решил саботировать лечение. Это слишком чудовищно, чтобы быть правдой. Конечно, Юдзи-сан не ангел, но вряд ли он способен на такую подлость.

Зато существовала другая возможность.

Вольева покинула лабораторию и вернулась к капитану, отчаянно ругая себя за то, что недодумалась раньше и тем самым обеспечила себе уйму работы.

Силвест спросил, что ей понадобилось на капитанском уровне. Илиа долго смотрела на него, прежде чем ответить.

Да, тут есть связь с Завесой Ласкаля. В этом она уверена. Мадемуазель пытается отомстить — за его трусость, или за предательство, или еще за что-то, что могло ее погубить вблизи от завесы? Может, причина кроется глубже и она как-то связана с инопланетянами? Может, не обошлось без защитников завесы, которых Ласкаль насторожил во время своего путешествия? С чем Илиа столкнулась сейчас: с человеческой злобой или с чем-то совсем чуждым и древним, как сами затворники?

Было много такого, о чем следовало поговорить с Силвестом, но сделать это можно было лишь в безопасном «Пауке».

— Мне нужна еще одна проба, — сказала она. — С периферии, из той зоны, куда ты вводил сыворотку. — Илиа вынула лазерную кюретку, быстро сделала несколько надрезов, взяла соскоб ткани, которая ощущалась как металлическая стружка, и поместила в подготовленный контейнер.

— А что с агентом? Он изменен?

— До него никто не дотрагивался, — ответила она.

Затем перевернула кюретку и начертала ею мелкие буквы на переборке рядом с ложем капитана. Задолго до того, как Садзаки сможет прочесть эту надпись, капитан поднимется над ней, подобно приливной волне, и скроет.

— Что ты делаешь? — спросил Силвест.

Но Вольева повернулась и покинула отсек, не ответив.

— Ты был прав, — сказала Илиа, когда они оказались в полной безопасности, за пределами «Ностальгии по бесконечности», в «Пауке», прицепившемся к оболочке корабля этаким нахальным стальным паразитом. — Это действительно саботаж. Только в несколько иной форме, чем я думала вначале.