Простые люди. Трагедии на каждый день

Телевизор рассказывал о еде, снова еде, показывал какие-то великосветские обеды, передачи про готовку. Словом, невыносимо хотелось есть.

Понимания, что происходит не было. Новости радостно сообщали о мире во всём мире. Первым вопрос задал Никита:

– А зачем нам про мир сообщать? Экая невидаль. Я ж не сообщаю, что посрал. Это нормальное ж дело, пацаны. Чего они про мир-то?

Николай не знал, что ответить. Мишка нахмурился.

– Нет, реально, пацаны, что за ерунда? – не унимался Никита.

Мишка буркнул:

– В окно-то глянь…

– А смысл в окно смотреть, – отозвался Николай. – Что ты там увидеть хочешь. Вон вся жизнь в телике. За окном грязь и смрад.

– Это жизнь твоя, а не грязь и смрад, а ты рыло воротишь!

– Что?!

– Тихо-тихо, пацаны, я сам ошалеваю от этой бабы орущей. Давайте сохранять спокойствие.

Жалюзи на окне было решено всё же разобрать. В комнату ударил яркий солнечный свет. На улице было обычное начало весны: местами проглядывала мерзлая земля с пожухлой травой, местами чернел снег, и всё это было щедро украшено яркими цветами упаковок пищевой продукции всех мастей: от бутылок до шуршащих оберток.

– Ну, – обратился Николай к Мишке. – Это и есть твоя жизнь?

– А ты другую видишь? – отозвался Мишка.

– Конечно, жизнь в телевизоре! Яркая, сочная, красивая, умная, счастливая – на – сто- я- ща – я! Да, с трудностями, не спорю. Нелегко дается. Есть враги. Но жизнь, она такая, как в телевизоре. А тут… Это просто кусок грязной земли. Дворник не убирает.

– А где убирает-то? В телевизоре? – зло зашипел Мишка.

– Да везде убирают!

– У тебя во дворе убирают?

– Убирают, наверное, – неуверенно протянул Николай. – Я ж не смотрю. Говорят, убирают, значит так и есть…

– Нет, а ты посмотри! Посмотри! Если живым отсюда выберешься, – не унимался Мишка.

Споры спорами, а выбираться действительно было необходимо. Ждать дальше становилось невыносимо. Вопрос только, как. Положим, они могли бы разбить окно. А что дальше? Все вещи у них отобрали при поступлении. Взамен выдали футболки, шорты и хэбэшные халаты, чтоб всё стерильно. Куда они в этих халатах успеют дойти?

Если б знать хотя б, что рядом деревня, знать, в каком направлении идти, это одно. А если деревня километра два отсюда, они замерзнут по дороге: конец февраля на дворе, средняя полоса России, – не шутки.

Но и оставаться нельзя.

– Нет, посмотрите, кругом грязь! – радостно крикнул Никита.

– Мы это уже обсудили, – раздраженно ответил Николай.

– Нет! Я о другом! Грязь – это значит, люди рядом живут!

– Точно! – подхватил Мишка. – Люди, стало быть, рядом! Спасибо, наша прекрасная жизнь, за то, что в стране не убираются никогда! Короче, сейчас стёкла бьем, поищем народ. Если не выйдет, как замёрзнем, обратно в палату, жалюзи зажалюзим, отогреемся. Вода горячая есть, пару напустим, как в бане у Христа за пазухой отсидимся.

Окна оказались обычным пластиком. Выставить их – не проблема. Почему окна не были бронированными, оставалось только догадываться. Видать, расчёт был на таких Николаев, которые в жизни ни за что не посмотрят на то, что вокруг, подглядывают за жизнью только сквозь окуляр телевизионной линзы, а в реал не лезут.

К счастью, вблизи здания увидели не просто хоть что-нибудь, а целые многоквартирные дома. На улице было пустовато, но кто-то всё же шоркался: бабы, детишки… Странно было вот что: то ли городок, то ли деревенька эта была слишком тихой. Вроде народ и присутствовал, а тихо как-то: пробегут по улице молча, с перекошенным лицом да с оглядками и носа больше не кажут.

Погреться пустил дед из сторожки при их «больничке».

– Что происходит, мил человек? – спросил Мишка, дуя в красные кулаки и притоптывая, как зашли в сени.

– Что происходит… Вам не рассказывают, что ли? – усмехнулся дедок. – Война, ребятки.

– Как война?! – возмутился Николай. – По телевизору говорят, мир кругом…

– Эва, по телевизору ему говорят… На заборе тоже пишут, знаешь такую поговорку?

– Не встревай, – тихо и зло осадил Николая Мишка. – А что, дед, с кем война-то?

– Да кто его знает, с нами самими и есть война.

– Как это? – удивился Никита.

– А просто! – неожиданно дед перешёл на крик. – С тобой война и есть! Вот сегодня тебе не нравится, что колбаса дорогая, завтра ты недоволен, что тебе платят мало. А послезавтра что? Ты на митинг пойдешь?! А вот хера с два тебе митинг. На тебе, голубчик, войну, чтоб ты и о колбасе, и о митингах своих думать забыл. Понял?

– Понял, – тихо сказал Никита.

– Ну и всё! Понял он, – горячился дед.

– Дед-дед, – хлопал его Мишка по плечу. – Ты скажи, с нами-то что будет? Нам деньги заплатят? Мы ж тут за деньги пришли, на нас лекарство испытывают. Куда врачи-то все делись?

– Какие врачи? – удивился дед. – Тут врачей отродясь не было. Зачем солдатику врачи. Его пулей раз и нету. Тут и было всего старик хирург и медсестра, жена его. Никаких врачей тут больше не было…