Простые радости

– Я этого не понимаю. Я не ученый. – Она пожала плечами. – Я сказала, что они могут сделать еще пересадку, пока оно не сработает, но они не стали. Единственное, что они доказали, – это что их проверка никуда не годится. А теперь Марта опять начала во мне сомневаться, да и вы, наверное, тоже.

– Гретхен, я бы очень хотела доказать вашу правоту. Или даже найти альтернативное объяснение. Но у меня не получилось ни того, ни другого, и я воспринимаю это как свой провал, а не ваш. Мы по-прежнему хотим написать об этой истории в каком-то виде. Как про неразрешенную загадку.

Джин почувствовала, как под лоскутным покрывалом ее руку сжала кожаная лангетка.

– Вы хороший друг.

– Так вот, когда у вас в следующий раз будет Маргарет, я пришлю фотографа. В эту субботу? Естественно, нам хотелось бы, чтобы вы были как можно более похожи, поэтому если вы можете одинаково причесаться и одеться…

– У нас нет ничего подходящего.

– Ничего особенного и не нужно; просто белая блузка, темная юбка, в таком духе. Жалко, что вы постриглись.

Гретхен поднесла руку к своей оголенной шее.

– Да, и с волосами было теплее. Я всегда могу так же подстричь Маргарет.

– Нет, не надо! – в ужасе закричала Джин. – У нее прекрасные кудри. – При мысли, что девочку могут так обезобразить, ей стало дурно. – И, Гретхен, я должна вас предупредить, что, как только ваше имя появится в “Эхе”, ничто не сможет помешать другим газетам ухватиться за эту историю. Вы можете столкнуться с некоторой нежелательной публичностью.

У Гретхен стал испуганный вид.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, ваше теперешнее положение не совсем такое, каким было, когда мы все это затеяли.

– Но вы же не будете упоминать Марту или что-либо, с ней связанное?

– Нет, конечно же, нет. Но другие могут. – Увидев встревоженное лицо Гретхен, она смягчилась. – Не придавайте значения. Скорее всего, ничего такого и не случится.

Где-то в коридоре внезапно раздался грохот, Гретхен вздрогнула и расплескала чай на жилет. Мгновение спустя послышались проклятья, топот ног и хлопанье дверей.

– Наверняка очередная стычка Денниса с велосипедом, – сказала она, успокоившись. – Он приходит пьяный и обо все спотыкается. А потом жена вышвыривает его из дома – опять, – а потом через несколько дней пускает обратно.

Она невесело рассмеялась.

– Пока я сюда не попала, никогда бы не поверила, что люди могут жить такой беспорядочной жизнью.

– Это место совсем не для вас, да, Гретхен? – мягко сказала Джин.

Гретхен помотала головой, уставившись на свои колени. Когда она подняла глаза, они были полны слез.

– Джин, – сказала она, и ее лицо исказилось. – Я совершила ужасную ошибку.

– Что вы имеете в виду? – запинаясь, спросила Джин.

– Вы были правы. Вы с самого начала были правы. Я так не могу. Я не могу без Маргарет.

– Но здесь ей не место. Вы же видите, что ей это все абсолютно не годится.

– Знаю, но я так скучаю, когда ее нет. Выходные так быстро пролетают… Это даже не целые выходные – всего одна ночь!

Джин, которая точно знала, насколько ничтожным бывает этот временной отрезок, могла только бормотать что-то сочувственное. Ничего нельзя изменить; Маргарет сделала свой выбор. Пока она пыталась найти какой-нибудь не очень ранящий способ это выразить, всхлипывания Гретхен усилились.

– Джин, вы можете сделать для меня еще одну вещь? Я больше никогда вас ни о чем не попрошу, – взмолилась она хриплым булькающим голосом.

– Что?

– Пожалуйста, пожалуйста, поговорите с Говардом и попросите его взять меня обратно! Я знаю, он вас послушает. Я только хочу вернуть то, что у нас было.

На обоях под мрамор тень облака проплыла сквозь тень окна, и в холодной комнате стало еще холоднее.

– Я думала, что Марта у вас – любовь всей жизни. Что случилось?

– Все не так, как я думала. Совсем не так, как было в лечебнице.

Гретхен вытащила носовой платок из кармана брюк и стала тереть им уголки глаз.

– Ну конечно не так! – вскрикнула Джин. – Тогда вы были девочкой.

– Марта старается быть доброй. Она меня любит, я знаю, но ей очень больно, и от этого она вспыльчивая. И она ненавидит преподавать, но не может бросить, потому что иначе не будет денег. И она очень ревнует.

– К кому?

– Даже не к настоящим людям – по крайней мере не к знакомым. Мы никогда ни с кем не встречаемся! Если я читаю книжку, она ревнует меня к Карсон Макаллерс или Розамунд Леманн. Если я слушаю музыку, она ревнует меня к Шуберту.

– Вы говорите о ней как о безумной.

– Она сама это признает. Она говорит, что ревнует меня к перчаткам, которые я ношу. Но все это было бы неважно, если б только она немножко больше любила Маргарет.

– И Маргарет это чувствует.

– Да, разумеется. Я разрываюсь между ними. Но Марта не понимает, какая это боль, потому что она не мать.

– Но вы же должны были понимать, что Маргарет будет от этого несчастна. Я пыталась вам объяснить. – Она сдержалась и не сказала: “Слишком поздно. Он больше вас не хочет”.

– Я думала, любовь все преодолеет.

– Значит, вы дурочка.