Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу

— Мое заявление вытекает непосредственно из того, что я только что сказал, и заключается в следующем: в последний раз миссис Пинк видели живой вчера без десяти пять.

— Вы?

— Я. И чтобы избежать недопонимания, должен добавить: с расстояния около ста ярдов, в бинокль.

— Вы хотите сказать, что узнали ее лицо с такого расстояния?

— Лицо — нет, хотя бинокль довольно мощный, но шляпу ее узнал бы где угодно. Я видел ее вблизи часом ранее.

— Где она находилась, когда вы ее видели?

— На тропинке, ведущей от «Альп», — миссис Пинк входила под тисовые деревья.

— Что заставляет вас думать, что вы видели ее живой последним?

— Прошу прощения. Это неоправданное предположение с моей стороны. Я должен был сказать, что видел миссис Пинк прямо перед тем, как она вошла в лес, откуда, настолько я понимаю, не вернулась. Разумеется, если у вас есть информация о более поздних ее передвижениях, я зря потратил ваше время.

— Напротив, — произнес Макуильям гораздо дружелюбнее. — Ваша информация весьма ценна для нас. Вы согласны, суперинтендант?

— Да, сэр. Мне бы хотелось спросить мистера Петтигрю, вполне ли он уверен, что миссис Пинк была одна, когда он ее видел.

— Определенно. Я особо это отметил, потому что точно знаю — в «Альпы» она приехала, а не пришла пешком.

— В таком случае, сэр, мне придется попросить вас составить свое заявление в письменной форме, изложив в нем, что́ вы видели за весь период с того момента, когда, по вашим словам, вы встретили миссис Пинк, до без десяти минут пять вчерашнего вечера.

Главный констебль намек понял.

— Можете воспользоваться этим кабинетом, мистер Тримбл, — предложил он. — Думаю, тут теплее, чем у вас. Доброй ночи, мистер Петтигрю. Спасибо, что зашли.

И он удалился.

Через полчаса Петтигрю, с которого сняли показания, зачитали их ему, дали подписать и засвидетельствовали, вышел из полиции и отправился к стоянке, чтобы сесть на автобус. Откуда-то выскользнула и затормозила рядом с ним неприметная машина. Голос из салона произнес:

— Я вас отвезу, если не возражаете.

— Мой дорогой главный констебль, — воскликнул Петтигрю, садясь, — какой сюрприз!

— Понимаете, — объяснил Макуильям, — если бы Тримбл увидел нас вместе, это было бы плохо. Когда сегодня о вас доложили, кое-кто решил, будто вы снова явились учить нас выполнять свою работу.

— Упаси Господи! И вам прекрасно известно, что я не…

— Да. Глупо с моей стороны было бы думать, что станете. Но едва ли можно винить в этом Тримбла. Большим облегчением было узнать, что вы всего лишь свидетель.

— Ни на что большее я не претендую. Вы же знаете, насколько мне отвратительны расследования.

— Прекрасно! — улыбнулся Макуильям. — Похоже, умонастроение у вас правильное. И тем не менее я бы хотел обременить вас, задав вопрос, касающийся скорее не факта, а мнения.

— Я не стану на него отвечать.

— Ладно. Однако я его задам. Вы бы назвали миссис Пинк в целом нормальным человеком?

— Да, — быстро ответил Петтигрю. И тут же добавил: — Нет.

— Понимаю. — Голос главного констебля был начисто лишен иронии.

— Она была нормальной в том смысле… Слушайте, вам что-нибудь известно о лесоводстве?

— Ничего.

— И мне тоже. Но у меня есть знакомый, который в нем разбирается, — скучный, скажу вам, тип. Но однажды он рассказывал мне исключительно долго и с совершенно незаразительным энтузиазмом про один лес, в Германии или где-то еще, который называл почти нормальным. Я спросил его, что такое нормальный лес, и получилось, что подобного вообще не существует. Не стану утомлять вас деталями, как он меня: ротация, вырубка, пересаживание и так далее, — но нормальный лес — мечта лесника, такой, в котором нет ни одного изъяна. Все в образцовом порядке. Улавливаете мою мысль?

— Улавливаю. И миссис Пинк была мечтой? Чьей?

— Я только стараюсь объяснить, что она была до мозга костей хорошей женщиной. Не знаю, можно называть это нормальным или нет. Полицейский, наверное, не назвал бы. Учитывая, какой миссис Пинк была, рискну предположить, что ее поведение показалось бы ненормальным другим людям, не столь высоких правил. Вот и все.

— Это интересно, — произнес Макуильям. — Вы, наверное, хорошо ее знали?

— Господи помилуй! — воскликнул Петтигрю. — За всю свою жизнь я разговаривал с ней только два раза. Я осел.

Глава двенадцатая. Тримбл в «Альпах»