Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу

— «Помня о несколько завышенной доле акций индустриальных компаний в вашем портфеле на данный момент…» Черт побери, она ведь, наверное, была очень богата!

— Очевидно, сэр.

На стол главному констеблю легло еще одно письмо от «Перси, Пруфрока и Пейна». Он воззрился на него, не веря своим глазам.

— «В настоящее время мы провели переговоры с комиссией налогового управления, и ваш добавочный налог определен в размере…» Невозможно! Тримбл, вы понимаете, что означает эта сумма? Она не просто была состоятельной в нашем с вами понимании, а буквально купалась в деньгах.

— Так я и предположил, сэр.

— Купалась в деньгах! Могла бы купить десять таких, как Тодман с его гаражом, и даже не заметить. С чего ей вздумалось жить так, как она жила?

— Ну, со скрягами мы постоянно сталкиваемся — особенно с престарелыми женщинами. Вы, наверное, помните старуху с Пондфилдс-лейн пару лет назад.

— Да… Это был типичный случай. Умерла от голода в свинарнике, а в серванте были рассованы пачки банкнот. Кстати, в доме миссис Пинк нашли деньги?

— Ни пенни, сэр, если не считать пары с чем-то фунтов в сумочке. У нее был кредит на тридцать фунтов в Сберегательном банке. Никаких других банковских счетов я не обнаружил.

— «П., П. и П.», несомненно, вели за нее эти дела. Тело у нее упитанное?

— По тому, что говорил врач, я бы предположил, что да, сэр.

— Мебель у нее была приличная?

— Без единого пятнышка, сэр. Я бы назвал миссис Пинк домовитой хозяйкой.

— Значит, на старуху с Пондфилдс-лейн не похожа. И ни на одного скрягу, о каких я слышал или читал, тоже. А кроме того, скряга не стала бы тратить свое время, работая как раб на различные общества и комитеты. Слыхано ли, чтобы скряга совершал добрые поступки, разве только ради наследника? Это в смысл слова «скряга» как-то не укладывается.

— Но, сэр, — произнес Тримбл, — если миссис Пинк не была скрягой, то кем же она была?

— Кем? Кем она была? Откуда взялись ее деньги? Кто их получит теперь, когда она умерла? И наконец, мой дорогой мистер Тримбл, имеют ли ответы на эти вопросы хотя бы какое-то отношение к единственному вопросу, который по-настоящему нас занимает: кто ее убил?

Макуильям встал.

— Поеду домой, — сказал он. — Полный успех, суперинтендант. Вы определенно меня удивили. Надеюсь, ради вас же, что не арестуете виновного за выходные, не то лишите себя удовольствия от поездки в Лондон, чтобы получить ответы на другие вопросы от джентльменов Перси, Пруфрока и Пейна. Полагаю, их контора откроется ко вторнику, хотя, насколько я знаю поверенных, вы почти обязательно обнаружите, что сотрудника, занимающегося этим делом, как раз сейчас нет на месте. Тем не менее, если вы сообщите о своем приходе заранее, какой-нибудь незадачливый младший клерк, несомненно…

Его прервал звонок телефона.

— Возьмите, пожалуйста, трубку, мистер Тримбл, — попросил он, — и, кто бы ни звонил, скажите, что я уже ушел.

Взяв трубку, Тримбл поговорил с дежурным констеблем, который позвонил в кабинет. Макуильям тем временем надевал пальто и шляпу.

— Кто? — спросил в трубку Тримбл. — Он сейчас здесь? О чем? Понимаю.

Главный констебль дошел до двери.

— Здесь мистер Петтигрю, сэр. По делу миссис Пинк. Сказать ему, что вы ушли?

Макуильям помедлил у открытой двери. Несколько лет назад он воспользовался неофициальной помощью Петтигрю в расследовании, которым руководил Тримбл. История получила вполне удовлетворительное завершение, с извинениями, прощениями и с повышением для Тримбла — в утешение. С тех пор о ней не упоминалось, но он знал, что от того дела профессиональная гордость Тримбла еще саднила. Теперь неугомонный Петтигрю возник снова — на сей раз незваным, — когда расследование только-только началось. Щекотливая ситуация. Если Петтигрю сообщит нечто важное, снимать с него показания должен суперинтендант без вмешательства извне. Но Макуильям знал, что для Тримбла это просто любитель, решивший воспользоваться единственной удачей, чтобы втереться со своими нежеланными версиями, которого лучше поскорее отправить домой. И Тримбл не преминет это сделать.

Макуильям вернулся от двери.

— Думаю, нам лучше принять его вместе, — произнес он. — Скажите, чтобы его проводили сюда.

Петтигрю сразу почувствовал царившую в кабинете атмосферу. Едва переступив порог, он понял, что его визит вызвал только подозрение, и, не тратя время на выяснение причины, решил по возможности сократить разговор.

— Я не намеревался тревожить вас лично, главный констебль, — начал он. — И суперинтенданта, если уж на то пошло. Я просто пришел заявить о факте, который, предположительно, может быть важным.

Петтигрю обратил внимание, что при этих его словах на лице Макуильяма отразилось явное облегчение, и продолжил:

— Вероятно, мне следует начать с объяснения, что меня целый день не было дома и я услышал о случившемся лишь в шестичасовых новостях. Учитывая, где я живу, мало что может произойти на холме, чтобы я сразу этого не заметил.

— Каков же ваш факт, мистер Петтигрю? — сухо спросил главный констебль.