Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу

— К бару не пробиться, — мрачно добавил Брум. — Забит под завязку.

— О баре речи не было, — усмехнувшись, возразил Тримбл.

Вообще он был доволен, что можно немного прогуляться по деревне. Будучи человеком городским, Тримбл всегда чувствовал себя не в своей тарелке, если сталкивался с делом, расследовать которое приходилось в какой-либо общине вроде Тисбери. Деревенская жизнь с ее тесным единением, за которым скрываются сотни тонких социальных различий, с запутанными лабиринтами кровных и брачных уз, со ссорами и распрями, которые могут быть древними, как приходская церковь, или недавними, как прошлогодняя сельскохозяйственная выставка, всегда были и оставались для него загадкой. Самое большее, что мог городской житель, — это держать глаза и уши открытыми на случай, если что-то увиденное или услышанное позволит ему заглянуть под поверхность.

В сопровождении терпеливого и мучимого жаждой сержанта Брума Тримбл неспешным шагом направился мимо гостиницы к коттеджу миссис Пинк. Стук молотка и вопли младенца свидетельствовали, что Марлен и ее муж обустройство дома ставили выше радостей отдыха. Возле коттеджа опирался на велосипед и серьезно глядел в пространство констебль Меррет.

При виде этой безмятежной фигуры суперинтендант вдруг испытал приступ раздражения. Если бы только у него был в деревне свой, по-настоящему умный человек! Несомненно, что для пытливого полицейского здесь бездонный кладезь сведений. Меррет же не видит дальше собственного носа, да и его, вероятно, не увидит тоже, если и дальше будет ловить ворон.

Меррет все же осознал, что к нему приближается начальство, выпрямился и отдал честь.

— Сдается, погода в выходные не подведет, — дружелюбно заметил он.

Тримбла погода не интересовала.

— Как долго вы служите в Тисбери? — резко спросил он.

Меррет снова возвел очи в муках умственных подсчетов.

— Одиннадцать лет в день Святого Михаила будет, — наконец объявил он, опуская взгляд до уровня суперинтенданта.

— Значит, вы довольно неплохо знаете местных жителей?

— Я бы так не сказал, сэр. Одиннадцать лет не так уж и много, чтобы узнать место.

Тримблу вспомнилось все, чего он достиг за прошедшие одиннадцать лет, и его раздражение сменилось жалостью к существованию, настолько пустому, тщетному и бедному на события.

— Насколько хорошо вы знали миссис Пинк?

— Совсем не знал, сэр, — ответил Меррет с бодрым видом человека, преподносящего хорошие новости. — Она держалась особняком, понимаете ли. С тех пор как вернулась в Тисбери вдовой. Никто в деревне, по сути, ничего про нее не знал. Самая настоящая таинственная незнакомка, можно сказать. Разумеется, очень богатая.

— Что? — воскликнул Тримбл. — Откуда вы это взяли?

— Обычные деревенские сплетни, сэр. Богатая, как Крез, а жила как скряга. За это ее у нас и не любили.

К удивлению суперинтенданта, перед ним вырисовывался совершенно иной портрет миссис Пинк.

— Не любили? — повторил он. — Насколько я понял, она всем нравилась.

— Господи помилуй, сэр, нет! Надо полагать, вы говорили с джентльменами. С полковником Сэмпсоном, с леди Ферлонг и прочими. Им-то она нравилась, еще бы, раз от нее столько пользы. И пастору тоже, потому что ни одной службы не пропускала. Но в деревне ее не любили. И поделом. Столько денег — и так крохоборничает. Это неестественно. И людей сторонилась, а ведь здесь родилась. Нет-нет, сэр, никто про нее худого слова не сказал бы, если понимаете, о чем я. Миссис Пинк была респектабельной женщиной и даже, рискну заметить, хорошей женщиной. Никому ни одного дурного слова, и такая полезная, что без нее несладко придется. А вот про нравится… Нет. Слишком тихая и держалась особняком. Если улавливаете, сэр.

— Да, — кивнул суперинтендант. — Кажется, вы упоминали об этом раньше.

— Вот, в сущности, и все, — произнес Меррет, снова воззрившись на небеса и задумчиво посасывая губу. — И то, что она дочь мистера Тодмана в дом не пускала, когда у нее такая куча денег, тоже ей любви не прибавило.

— Вы не объяснили, — напомнил Тримбл, — откуда пошел слух, будто у миссис Пинк есть деньги.

— Так ведь, сэр, в таком местечке, как это, слухи враз расходятся. А этот пошел вон оттуда. — Меррет махнул рукой на отделение почты через два дома от того места, где они стояли.

— Вот как?

— Телефонные звонки в Лондон, — мрачно изрек Меррет. — Даже телеграммы раз или два. Но в основном письма. Сплошь надпечатанные конверты, насколько я понимаю. Были даже совсем большие, в таких документы пересылают. А потом миссис Пинк отсылала их обратно в таких же конвертах с заранее напечатанным адресом. Говорят, всякий раз получатель был один и тот же — лондонские адвокаты. Так вот, сэр, любой может изредка получить письмо от адвоката, но когда письма идут одно за другим, что еще это может быть, если не деньги? Так, во всяком случае, утверждали в деревне. Может, ошибались, но так говорили. И если не из-за денег, — добавил он поразмыслив, — то почему мистер Уэндон хотел на ней жениться?

— А он хотел?