Просвещать и карать. Функции цензуры в Российской империи середины XIX века

Кажется, все или почти все документы, связанные с запретом драмы Островского, уже были введены в оборот, однако мотивировки решения они не содержат. Цензор Нордстрем составил явно благоприятный для Островского отзыв, который мы приведем целиком, чтобы дать представление о содержании пьесы:

Действие происходит исключительно в Нижнем Новгороде, в 1611 и 1612 годах, в эпоху междуцарствия.

Во время этой общей неурядицы дурные вести доходят до Нижнего из Москвы: патриарх Ермоген в заточении, Ляпунов убит, сын польского короля Жигмонта Владислав идет на Москву, откуда бегут воеводы, покинувшие свои войска. Народ в Нижнем довольно равнодушно относится к общему бедствию и со страхом ждет будущности. Один Козьма Минин, земский староста, скорбит за всех, старается поднять в народе упавший дух и возбудить участие к родному делу. Он напоминает нижегородцам, как они клялись не целовать креста ни Владиславу, ни другому из иноземцев, и увещает ждать, кого на Царство пошлет Господь и выберет земля, а до того повиноваться Патриарху. Влияние Минина на его сограждан старается уронить, из честолюбивых видов, Биркин, стряпчий, присланный в Нижний Ляпуновым для совета. Надеясь привести город к присяге королю польскому, Биркин мечтает о том, как получить за это дорогую цену и сделаться воеводой. — Между тем, нижегородцы, поощряемые Мининым, уже помышляют о сборе казны (третьей деньги) для отсылки в Москву. Когда же Минин рассказывает народу, что во сне преподобный Сергий велел ему будить народ и поспешить с ним в Москву и, вслед за тем, являются гонцы из Троицы, умоляющие о подаче помощи, то, по предложению Минина, дворяне, головы, старосты и посадские люди отправляются к воеводе с просьбою вести их в Москву. Воевода, испытавший уже неудачи в борьбе с внешним врагом, ссылается на недостаток казны и людей и отказывается идти, но, убежденный красноречием Минина, разрешает ему «кликнуть клич к народу и собирать казну на Божье дело», предоставляя народу избрать для похода другого воеводу. По прочтении, в Соборе, грамоты из Сергиевского монастыря о том, как гибнет Москва и попирают веру православную, грамоты, растрогавшей до слез всех присутствовавших, и по воззвании Минина: не жалеть достояния и не щадить казны своей для спасения отечества — народ, по примеру же Минина, с радостью приносит на площадь все, что имеет драгоценного. В то же время нижегородцы решают вручить «честному» князю Пожарскому верховное начальство над ополчением. Князь, охотно приняв выбор, требует только, чтобы из людей посадских был еще выбран муж бывалый, который бы сбирал казну и все дела делал бы заодно с ним, указав на Минина как на самого достойного. Минин, хотя и томится желанием служить великому делу, но, для вящего успеха, принимает выбор только тогда, когда все граждане, общим приговором, утверждают за ним звание «выборного всей России», звание, которого «и деды не слыхали, и внуки не услышат».

В эпилоге нижегородцы провожают с хлебом с солью ополчение свое и прочих городов, высылаемое ими «для соединения воедино московского государства, как то было прежде, при великих государях».

Эпизодом в этой драме служит любовь боярского сына Поспелова к молодой, богатой и набожной вдове Марфе Борисовне, также жертвующей всем своим достоянием на пользу общую, но главный интерес пьесы заключается в лице Минина, человека прямодушного и религиозного, и в тревожных борениях, происходящих в его бескорыстной душе.

Восстанием нижегородцев, для очищения Русской земли от внешнего врага, исключительно руководят религиозные чувства. Сам Минин не предпринимает ничего без благословения Церкви и согласия гражданского начальства, так что неизбежный в этой драматической хронике демократический элемент уступает религиозным мотивам и покрывается высокой целью этого народного движения: восстановления государственного строя России на монархическом начале. Пьеса исполнена искренних и высоких патриотических чувств[500].

Несмотря на явно положительную характеристику, историческая хроника Островского была запрещена руководством III отделения. Резолюция А. Л. Потапова гласила: «Вследствие словесного объяснения с г. министром императорского двора запретить»[501].