Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке

Рассуждая о моральной основе республики, Дж. Адамс писал: «Должна существовать положительная страсть к общественному благу, к общественным интересам, чести, власти и славе, укоренившаяся в умах людей, или никакое республиканское правление, никакая свобода не будут возможны. И эта общественная страсть должна быть выше всех частных страстей. Люди должны быть готовы с гордостью и радостью пожертвовать своими частными удовольствиями, страстями и интересами, нет, своими дружескими связями и самыми дорогими привязанностями, если они противоречат правам общества»[718]. Многие из американских вигов сохраняли и классическую республиканскую традицию самоотречения. Раш писал: «Каждый человек в республике — общественная собственность. Его время и таланты… его жизнь и все остальное принадлежат его стране»[719]. Джордж Мейсон счел уместным оговорить в декларации прав Виргинии, «что никакое свободное правление или благословение свободы не может быть сохранено для любого народа иначе, как при твердой приверженности справедливости, умеренности, воздержанности, бережливости и добродетели, а также при частом возвращении к основным принципам» (ст. XV). Конституции Пенсильвании и Вермонта особо предусматривали необходимость законов о поощрении добродетели и предотвращении порока (конституция Пенсильвании, секц. 45; конституция Вермонта, секц. XLI).

Добродетель как непременное требование для должностных лиц также была зафиксирована в некоторых конституциях. Пенсильванцы вписали в свой основной закон, что «палата представителей свободных граждан этой республики должна состоять из лиц, наиболее известных своей мудростью и добродетелью» (конституция Пенсильвании, секц. 7). Вермонтцы распространили требование «хороших моральных качеств» на всех гражданских чиновников (конституция Вермонта, секц. XXVIII). Конституция Мэриленда предусматривала, «что губернатором будет избран человек мудрый, опытный и добродетельный» (ст. XXV); ньюйоркцы хотели видеть своим губернатором «мудрого и благоразумного фригольдера» (конституция Нью-Йорка, ст. XVII). Любопытно, что в двух последних из упомянутых конституций отсутствовал импичмент. Соответственно, вопрос о том, что делать с губернатором, если он окажется не столь уж мудрым и добродетельным, оставался открытым.

К классическому республиканизму примыкает и запрет прибыльных должностей, внесенный в конституцию Пенсильвании: «Так как каждый свободный человек для сохранения своей независимости (если он не имеет достаточного состояния) должен иметь какую-нибудь профессию, призвание, торговлю или хозяйство, где он может честно существовать, то не может быть ни необходимости, ни пользы в установлении прибыльных должностей, обычными следствиями которых являются зависимость и рабство, неподобающие свободным людям, у занимающих их и их ожидающих; фракции, раздоры, коррупция и беспорядок в народе. Но если кто-то будет призван на государственную службу, в ущерб своим личным делам он имеет право на разумную компенсацию, и всякий раз, когда должность, благодаря увеличению гонораров или иным образом, становится настолько прибыльной, что многие обращаются за ней, прибыль должна быть уменьшена законодательным органом» (секц. 36). Представление о том, что государственная служба должна способствовать проявлению гражданской добродетели, стремлению к славе, но не обогащению, весьма характерно.

Наконец, обращает на себя внимание относительно частое упоминание в ранних конституциях «фундаментальных принципов» (fundamental principles). Декларация прав Северной Каролины провозглашала, «что частое возвращение к фундаментальным принципам абсолютно необходимо для сохранения благ свободы» (ст. XXI). Сходные формулировки внесли в свои декларации прав Пенсильвания (ст. XIV), Вермонт (ст. XVI), Массачусетс (ст. XVIII). Видимо, важность, которую придавали фундаментальным принципам, связана с просвещенческим пониманием революции как обновления. Именно так — как возвращение конституции к изначальным принципам — интерпретировал Славную революцию Болингброк[720]. Анонимный памфлет из Южной Каролины подсказывает еще одну возможную интерпретацию «фундаментальных принципов». «Основы конституции (the fundamentals of a constitution), выведенные и однажды установленные из естественного права и местных условий, должны быть, подобно законам мидян и персов, неизменными», — рассуждал автор[721].

Итак, провозглашение независимости представило американцам возможность перезаключить общественный договор, воплотив абстракцию европейских просветителей в конкретных конституционных документах. Первые конституции штатов несли в себе утопический заряд, они должны были создать в США идеальную республику добродетели и свободы.