Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке

В эпоху Просвещения конституции приписывалась определяющая роль в жизни государства. По убеждению Дж. Адамса, от хорошей конституции зависит счастье обитателей государства и процветание общества[739]. Мудрые законы могли повлиять на формирование ментальности народа, скорректировать негативное влияние географического фактора. Б. Раш заявлял, что политический строй влияет даже на физиологию человека: «Если верно, что выборное и представительное государственное управление наиболее благоприятно для личности, а также для национального преуспеяния, то отсюда, естественно, следует, что оно наиболее благоприятно и для животной жизни человека»[740]. И напротив, деспотизм пагубно влияет на экономику, искусство, науку и даже на характер своих подданных. «Отец американской юриспруденции» Дж. Уилсон рисовал следующую картину: «Бледный, дрожащий, истощенный, спотыкающийся, не смеющий взглянуть вверх, но в подчеркнутом беспокойстве шарящий глазами во все стороны. Кто это? Это раб дурной конституции и тиранического правительства. Он боится действовать, говорить, смотреть… Его страна — тюрьма, конституция — проклятие, правительство — жезл угнетения, вечно занесенный над его головой»[741]. Именно поэтому в политической философии просветителей так много значила фигура мудрого Законодателя. В представлении Ж. Ж. Руссо, например, Законодатель — человек исключительных душевных качеств и способностей: «Для того чтобы открыть наилучшие правила общежития, нужен ум высокий, который видел бы все страсти людей и не испытывал ни одной из них; который не имел бы ничего общего с нашею природой, но знал бы ее в совершенстве; чье счастье не зависело бы от нас, но кто согласился бы все же заняться нашим счастьем; наконец, такой, который, уготовляя себе славу в отдаленном будущем, готов был бы трудиться в одном веке, а пожинать плоды в другом»[742]. Законодатель создает политическую систему; более того, он создает саму нацию как единое целое. О том же писали и Монтескье, и Гельвеций[743].

Американские политики вполне соглашались в этом вопросе с европейскими авторитетами. Т. Парсонс подчеркивал превосходство Законодателя перед правителем-завоевателем: «Солона, Ликурга в Греции, Нуму в Риме помнят и почитают, в то время как обширные империи пришедших им на смену тиранов едва заслуживают нечеткого наброска на карте, а их великолепные троны давно рухнули в прах». Далее Парсонс перечислял необходимые качества Законодателя, вольно цитируя Ж. Ж. Руссо: беспристрастие; просвещенный ум, неспособный прельститься ни властью, ни удовольствиями, ни блеском богатства; знание человеческой природы; знакомство с конституционной теорией и историческим опытом всех стран[744]. Памфлет, подписанный «Бостонцами», отвечал на риторический вопрос: на кого можно возложить задачу создания Конституции? «Во-первых, на людей величайшей мудрости и честности, которые имеют столько же, если не больше, естественного, сколько и приобретенного разума и понимания. Во-вторых, на людей, которые не могут поддаться искушению установить политические различия в пользу какого-либо класса или группы людей. В-третьих, на людей, которые в тот момент, когда составляется Конституция, должны идти общими для всех людей жизненными путями и так же почувствовать каждый недостаток Конституции, как и любой другой человек. И, наконец, на людей, которые не уважают личность богатых и не презирают состояние бедных, но которые предпочитают справедливость и равенство всем вещам и пойдут на все, чтобы установить общие права человечества на самом прочном основании»[745].

И вот роль Законодателей должны были сыграть делегаты Конституционного конвента в Филадельфии. Джефферсон подчеркивал: «Пример исправления Конституции с помощью собрания мудрых мужей государства, а не собирания армий будет столь же много значить для всего мира, как прежние примеры, которые мы ему уже представляли»[746].

Как и конституции штатов, федеральная Конституция осмысливалась в терминах общественного договора. К соответствующим концепциям прибегали как федералисты, так и антифедералисты. Памфлет, подписанный «Бостонцами», четко выражал распространенное убеждение: «Эта система правления, когда она будет согласована, должна быть провозглашена общественным договором народа — и т. д. и должна быть неизменной во всех отношениях, кроме как собранием того же рода, как то, которое первоначально ее сформировало, назначенным для этой цели»[747].