Протагонист

И вот Костя полез ко мне, засасываясь уже без всякого «Горько», облапал под смешки дружков, а потом потащил в туалет. Он захлопнул дверь, и я в бессильной ярости отпихнула его от себя, уже зная, что это не поможет, ведь если Косте что-то надо, то он это возьмет и без спроса, а я сама ему право на спрос дала сегодня же, когла променяла свою фамилию на его, когда признала и-будут-двое-плотью-единою…

Он вдруг прижал палец к губам, включил воду и наклонился к моему уху.

– Сейчас мы вернемся в зал, я сяду за стол и усну. Найди парней, которые унесут меня в машину. Включи музыку и садись за руль. Потом избавься от парней и езжай прямо до перекрестка. Дальше я сам. Поняла?

Я принюхалась: водкой разило так, что меня снова замутило – да только от костюма, а не от дыхания.

– Что происходит?

Он поцеловал меня в лоб.

– Всё хорошо. Всё будет хорошо. Я буду рядом. Всегда.

Я сделала, как он велел. Парни были на бровях, так что во время переноски тюкнули Костю пару раз башкой о соседние машины, и я уже начала переживать, не лишусь ли мужа в первую же брачную ночь.

– Может, в багажник его, а? – Они заржали, а я вдруг услышала стук. Из багажника.

Я тотчас наклонилась и врубила магнитолу, из которой завопило «Всё идет по плану».

– Проснется заодно.

Наслушавшись скабрезных пожеланий и предложений подменить Костю на брачном ложе, я распрощалась с парнями. Водила я неумело, учил меня Костя буквально месяц, так что я ползла едва ли не на два-дцати километрах. Наконец, за руль сел он. Мы долго ехали – по городу, затем по проселочной дороге, потом свернули к лесу.

Костя притормозил, повернулся ко мне и, насупившись, сказал: «Он знает. Знает, что это я его тогда посадил». А я спросила: «Зачем тебе это было нужно?». А Костя сказал: «Затем, что ты домой очень хотела. Соображай, ну». А я хотела сказать: «Так вот за что ты взял с меня плату натурой, да, Костя?», но вместо этого спросила: «И что теперь?». А ты молчал.

Ты молчал. Стучал багажник. Каркала ворона.

Костя вытащил из-под сидения сверток и надел перчатки.

– Останься, я сам всё сделаю.

Но я качнула головой и потянула ручку. Костя кивнул.

– Куртку мою накинь, замерзнешь.

Я натянула кожанку и обошла машину. Костя вытряхнул связанного, разукрашенного кровоподтеками Беса из багажника. Тот мотал башкой и мычал.

– Он что-то хочет сказать.

– И что?

– Пусть скажет.

Костя содрал изоленту, Бес харкнул кровью и смачно выматерился.

– Ты из-за сучки своей совсем страх потерял? Борька узна́ет, узна́ет! Он же тебя с говном сожрет, падла ты такая. Суку твою по кругу пустят, а сученыша вырежут и собакам скормят.

– Тебя же первого сожрут.

Костя хмыкнул:

– Слышал, Бес? – Кивнул мне: – Иди в машину.

Костя поднял Беса за шкирку и вел его по пустырю, подгоняя в спину. Я отвернулась. Шаги замерли и вдруг стало очень тихо, даже вороны примолкли, и тихо было долго, так долго, что я хотела закричать, лишь бы эта тишина прекратилась, лишь бы только…

Раздался хлопок.

Бабушка, бабушка, как быть в лесу, полном волков?

Быть лесорубом, внученька.

Костя вернулся без пистолета и перчаток.

И без Беса.

– Поехали.

Пока мы возвращались к шоссе, пошел дождь. Ты кивнул довольно и сказал: «Это хорошо: дождь размоет следы», а я спросила: «Костя, что же теперь?», а ты сказал: «А теперь мы валим», а я спросила: «Насовсем?», а ты сказал: «Зачем? У нас свадебное путешествие. Пацаны СВ подогнали», а я спросила: «Погоди, но почему мы не уедем насовсем?», а ты сказал: «Теперь это палево», а я спросила: «Почему ты просто не скажешь своим, что жене надо жить на море?», а ты сказал: «Думаешь, на море будет иначе? Там у них всё то же, что у нас. Закон один, Агния: или ты, или тебя». А я хотела сказать: «Ты – меня», но спросила: «И что тогда?». А ты сказал: «Борька откинется через полторы недели, Беса уже наверняка найдут, а пушка укажет на тех, с кем у них терки», и я спросила: «Что будет дальше?», а ты ответил: «А дальше будет война».

И дальше была война.

Приглашения на похороны заменили нам новостные сводки. Узнавая в покойном очередного гостя с нашей свадьбы, я не могла не думать: и эта кровь на наших руках?

Беременность оказалась тяжелой: сказался конфликт резусов, так что последние месяцы я лежала на сохранении. Костя приходил каждый день с цветами, умасливал санитарок, таскал фрукты килограммами, так что все девчонки в палате мне завидовали. Родила я в октябре 1993-го. Костя от меня не отходил, хотя все схватки я визжала и кляла его на чем свет стоит. Увидев Веронику, не расстроился:

– Вот и хорошо. Девку хоть защитят.

А я хотела спросить.

Костя, защитят – как ты меня когда-то?

Но я не спросила.

После рождения Вероники дела Кости пошли на лад. Подаренную Бесом квартиру мы продали и переехали в дом на берегу Волги, который Костя выиграл в карты. У дома появилась охрана, у меня – иномарка с купленными правами, у Вероники – няня, а у Кости – сеть магазинов автозапчастей.