Протагонист

Костя в очередной раз уехал по делам в Москву, а Нонна Сергеевна отправилась в соседний поселок к дочке на свадьбу, так что мы с Вероникой остались в доме одни, не считая охраны. Мы сидели в гостиной и смотрели на видике дурацкое продолжение «Красавицы и чудовища», когда Толику позвонили. Он взял трубку, выругался, переспросил несколько раз «он жив?» и перевел взгляд на меня.

– Агния Игоревна, мы уходим. Немедленно.

– Что с Костей?

Он покачал головой. Снаружи раздался грохот. Вероника тотчас вскочила и захлопала в ладоши:

– Салют! Это папа приехал!

Толик положил руку на кобуру – и я поняла, что это оно. Хотя нет: поняла я это много лет назад, только войдя в этот дом, так напоминавший особняк, из которого меня когда-то за волосы вытащил Бес.

– Агния Игоревна, по плану. Я прикрою. Если получится, я вас вывезу. Но не ждите меня. Как доберетесь до лодки, сразу уезжайте.

Я схватила Веронику и выскочила из гостиной, когда грохот и выстрелы послышались уже в холле. Слишком близко, до гаража было не дойти. Я заметалась по кухне, дернула дверь кладовки и закрылась изнутри, зажав рукой рот Веронике.

В кухне раздались шаги и голоса.

– Ушли?

– Конь сказал, Темный для себя еще ход делал. К пляжу из гаража.

Я выругалась про себя: Конем звался охранник Кости. Гениальный план спасения строился на том, что в случае опасности мы сможем уйти через этот самый ход к реке, где была припасена моторная лодка. Вероника задергалась, а я сжала ее сильнее.

– Лех, ты здесь пошарься еще, а мы в гараж.

Шаги удалились. Я приоткрыла дверь и оглянулась: чисто.

– Вероника, мы играем с дядями в прятки. Сиди здесь и ни в коем случае не выходи. Только ко мне, слышишь?

Она кивнула. Я прокралась к лестнице, понятия не имея, что делать дальше, – оружие бы мне не помогло, пользоваться им я всё равно не умела.

– А вот и птичка! – раздалось сзади. – А где вторая?

Силясь не заорать, я медленно повернулась. Напротив стоял невысокий, уже начавший лысеть мужик лет тридцати в пожухшем спортивном костюме – видимо, тот самый Леха. На плече у него висел автомат, который он довольно оглаживал. Он был один. Подельники, видимо, всё еще копались в гараже, но времени оставалось мало, так что я решила не медлить:

– Дочки нет. С няней уехала. Я одна. Так что давай договоримся.

Леха ухмыльнулся:

– С тобой базара нет. Нам Кощей нужен, а ты поможешь с ним поболтать.

Выходит, Костя жив?

– Думаешь, я ему нужна?

– Он за тебя Беса положил, говорят.

– Чушь говорят. У них свои дела были. И вообще, у Кости новая любовь. В Москве, мисс чего-то там, вот он к ней и таскается. Так что можете меня хоть на куски резать, толку не будет. Он давно развестись хочет – да бабки жалеет… Ничего он за меня не даст, еще и приплатит, если избавитесь. А вот я за себя дать могу.

Я назвала сумму.

– Деревянными? – он покачал головой с недоверием.

– У.е. В сейфе лежат. Комбинацию знаю только я.

– Пиздишь. Никто такие бабки не станет дома хранить.

– Мы стали, – я заторопилась. – Меня могло и не оказаться дома. Я могла успеть свалить. Ты же ничего не теряешь.

– А что мне мешает забрать и бабки, и тебя?

– Придется делиться. Сколько вас тут – трое? А еще есть главный, да? Слушай, – я поддала в голос задушевности, – если вы у Кости что-то отжать хотите, так пожалуйста. Там же не только деньги, еще ваучеры какие-то, договоры – я в этом не разбираюсь, а хозяину вашему пригодятся. Вы забирайте всё, пожалуйста. Эта скотина меня из дома не выпускает – мне бы только свалить, а вы делайте что хотите.

Леха задумчиво гладил приклад.

– С такими бабами врагов не надо… Говори комбинацию, – он наставил на меня автомат.

– Так не пойдет.

В этот момент в гостиной объявились двое мужиков: лысый и патлатый.

– Нашел?

– Нашел, – ответил Леха, перевел автомат и выстрелил.

Я сжала зубы и отвела взгляд: не смотреть, не смотреть, не смотреть.

– К сейфу веди, – сказал он мне и ткнул дулом в сторону лестницы.

Мы поднялись на второй этаж, зашли в спальню, и я кивнула на картину сбоку от трюмо.

– За ней.

Он взялся за картину, и тут…

– Мама! Мама! Мамочка!

Я же знала, что он:

заберет деньги

пристрелит меня

заберет Веронику

будет шантажировать Костю

добьет Костю

убьет Веронику.

Поэтому он взялся за раму,

а я взялась за балерину.

Бабушка, бабушка, что делать матери?

Не пускать дочку в лес, внученька.

Я помню это как дурной боевик: я бросаю машину в квартале от речного вокзала, ловлю такси и прошу увезти нас в соседний город, мы ложимся на пол, проезжая пункт ГАИ на плотине, мы на центральной площади, мы на автовокзале, мы в другом городе, мы в электричке, мы в другой области, а в ушах хруст и визг, визг и хруст, но я гоню их от себя, потому что главное – добраться до убежища, до места, о котором никто не должен был знать, даже Костя, потому что я придумала себе это место, еще когда мы ехали со свадьбы, точнее уже не со свадьбы, а из леса, и Костя сказал, что война – это быстрый способ подняться, что скоро мы ни в чем не будем нуждаться, что скоро мы будем жить как короли.