Против течения. Десять лет в КГБ

Ближе к ночи устраивались вечеринки. Мы жили в шикарном отеле „Шератон” — пребывание в нем такого количества представителей разных стран стоило, вероятно, астрономические суммы, но все это оплачивалось Советским Союзом. А коль скоро не надо было расплачиваться из собственного кармана, все делегаты вели себя, как откровенные потребители, — толпились в барах, заказывали еду себе в номер и вообще не отказывали себе ни в одной гастрономической причуде. Да и не только гастрономической.

Давая иностранцам возможность всячески развлекаться, Советский Союз подкупал их, дабы они штемпелевали все выгодные Москве предложения и резолюции. Мне этот обычай претил. Зная, что такого рода чувства опасны, я искал какой-то выход. Но возможности мои были невелики. Я не мог сделать того, что, к примеру, мог бы сделать американец: оставить эту работу и найти что-то другое. Если бы я это сделал, в каждом отделе кадров мне стали бы задавать один и тот же вопрос: „Как это случилось, что вы по собственному желанию отказались от такой перспективной карьеры?" И у меня не нашлось бы приемлемого ответа на этот вопрос.

Но вот семь месяцев спустя после возвращения из Японии, подполковник КГБ Долудь, курировавший Советский комитет солидарности стран Азии и Африки, пригласил меня в кафе неподалеку от штаб-квартиры Комитета. Мы немного выпили, и я с удовольствием начал ощущать, как напряжение мало-помалу вытесняется винными парами. Подполковник был отличным собеседником, и, когда он предложил мне поужинать вместе с ним, я с готовностью согласился.

— Может, я суюсь не в свое дело, — сказал он не без некоторого колебания, когда ужин уже подходил к концу, — но вы, мне кажется… Как бы это сказать?.. Вы разочарованы кое-чем в Комитете солидарности. Не так ли?

В ответ я только пожал плечами. Помолчав, он продолжил:

— Я вас за это винить не могу. Я и сам вижу, что представляет из себя это учреждение — скукотища, бюрократия и дикая фальшь. Вам нужно нечто действительно достойное вас, работа для настоящего мужчины!

Долудь поднес стакан к глазам и принялся изучать его содержимое на свет, словно это был волшебный кристалл, способный дать ответ на поставленный им вопрос. Но вот он опять заговорил. Теперь голос его звучал куда более серьезно и деловито. Я тут же насторожился — это уже была не просто дружеская трепотня за стаканом вина.

— Левченко, я хочу быть откровенным с вами. Я работаю в Первом главном управлении и давно наблюдаю за вами. Мне кажется, что у вас есть данные для того, чтобы стать отличным офицером разведки. Я искренне считаю, что вы могли бы сделать поистине блестящую карьеру в КГБ.

Я, конечно, знал, что Первое главное управление КГБ занимается сбором разведывательной информации за рубежом.

— Не удивляйтесь тому, что я вам сейчас скажу, — продолжал Долудь с улыбкой. — Через контрразведку мы уже проверили вас со всех сторон, и результат оказался положительным. Второе главное управление не может сказать о вас ничего, кроме хорошего. И в самом деле, они там очень довольны вашей работой. В частности, нас особенно впечатлило задание, которое вы выполнили для Второго главного управления в 60-х годах.

Я знал, что он имел в виду. После того как в 1966 и 1967 годах я прошел в ГРУ военные сборы, Второе главное управление дало мне в 1968 году особое задание. (Так как я был связан с ГРУ, КГБ завело на меня объемное дело, где фиксировались все мои слабые и сильные стороны. Я не сомневался, что в деле том были десятки страниц разного рода сообщений обо мне, написанных стукачами, часть из которых, вероятно, числилась в моих личных друзьях.) Мне было велено явиться в гостиницу „Берлин" — прямо возле штаб-квартиры КГБ. В номере-люкс, отвечавшем стандартам первоклассного европейского отеля, меня поджидал, покуривая данхилловскую трубку, человек среднего роста, в безукоризненно сшитом костюме. Он представился как полковник КГБ Азизов. Разговор наш был недолгим. Азизов сказал, что КГБ знает обо мне все — каждый мой шаг проверен и перепроверен. И, конечно же, КГБ знал о том, что я прошел курс тренажа в военной разведке.

— А теперь, — сказал он, — вы нужны нам. У нас есть для вас важное задание.

Как следовало из его слов, задание мое состояло в том, чтобы помочь КГБ завербовать двух молодых японских дипломатов, недавно приехавших в Москву. Я должен был подружиться с ними, видеться с ними как можно чаще и сообщать о каждом их шаге. КГБ уже начал заниматься ими, изучая все их слабости, но ему нужно было мое знание японского языка и умение общаться с японцами.

— Один из них, вероятно, гомик, — сказал Азизов. — Он тут уже полгода, а ни на одну шлюху, сколько мы ему их ни подсовывали, не клюнул. Каждая комната его квартиры под нашим наблюдением — при помощи всякой там оптики, — и нам известно, что он даже не онанирует. Разве не странно?